Глава 26
 

УТРЕННИЙ ПОХОД КОЛЬКИ

 

      Рассвет пришел в комнату не сразу. Он словно пробивался через покрытые морозным узором стекла. Виднее стал подоконник, угол старенького комода. Тогда-то и проснулся Колька.
       Он прибрал постель и тихо стал одеваться. Мальчик решил отнести в кирпичный лом деньги. Кстати, там недалеко живет Генка, можно будет узнать о здоровье его отца.
        Размышляя так, мальчик снял с вешалки шинель, перебросил ее через плечо, взял шлем и направился к выходу.
        Колька уже совсем было собрался уйти, но оглянулся и увидел, что у Наташи свисла рука с кровати.
        Он возвратился и осторожно положил ее руку на кровать, захватил с комода свою долю конфет и шмыгнул в дверь, не замечая, что за ним следит Мария Ивановна. Через минуту вернулся, неся несколько поленьев. Тихонько опустил ее около железной печки.
         После всего этого Колька прикрыл за собой поплотнее дверь и удалился.
         С реки веяло сырым ветерком. Низкие тучи лениво ползли над городом.
         Скрипели калитки, раскрываемые ставни, слышался звон ведер – женщины отправились за водой. Из труб потянулись первые дымки. Запахло кизяком. Рабочие с усталыми лицами торопились на работу.
          По направлению к вокзалу шла рота красноармейцев. Кольке взгрустнулось. Почему ему мало лет? Почему таких, как он, не берут в Красную Армию? Разве он не мог бы приносить настоящую пользу? Разве обязательно именно ему заниматься чисткой печей? Совсем не мужское дело.
          Он проводил взглядом бойцов, пока те не скрылись за углом, послушал еще некоторое время их мерный, дружный шаг и, вздохнув, направился дальше.
           Протяжно и хрипло завыла сирена. Постепенно набирая силу, она требовательно сзывала людей на работу.
           «Нобелевский завод. Первый гудок, - отметил Колька, - сейчас дойдет до самой высоты, выдохнется и замолчит». Колька не ошибся. Недаром он родился и вырос в слободке, где жизнь подчиняется гудкам и сиренам заводов и фабрик.
           За углом – кинематограф. Вот и он. На стене его остатки обтрепанных пожелтевших афиш. Сейчас в здании расположился госпиталь.
           Одно большое окно до половины замазанное белой краской, залито светом. Что там делается?
           Колька ловко забрался на выступ фундамента, с которого, шурша, посыпался снег, дотянулся до карниза. Люди в белых халатах, с белой марлей на лицах склонились над столом. Один из них выпрямился и повернулся к окну. Нижняя часть его лица, закрытая марлей, была не видна, только одни глаза, строгие и сосредоточенные, осуждающе уставились на Кольку.
           Колька в испуге спрыгнул на землю и пустился наутек. Он бежал до тех пор, пока не начало колоть под ложечкой. Стало стыдно, что он струсил. А еще мечтает пойти на фронт против Деникина, получить карабин, саблю, калмыцкую лошадь, черную бурку и, припав к шее коня, мчаться на врага.
           Колька резким движением надвинул на брови шлем. И вдруг…  Он обшарил все карманы – раз, другой. Деньги в кармане, а свертка нет.
           Круто повернулся и помчался назад. В снегу у окна валялся сверток. Колька обрадовался. Правда, тут же опять взгрустнулось: «Не видать мне теперь коньков, как своих ушей. Да ладно, подумаешь, что ж такого. Не имел никогда и не надо. Не привыкать. А если вдуматься, то, честное слово, не так уж плохо кататься на деревяшках. Совсем даже не плохо». Колька приободрился, подбросил леденец в воздух и поймал ртом. Поправил шинель и, слегка насвистывая бойкий мотив, зашагал дальше.
         Одна улица, другая.  Низкие деревянные домики. Как они похожи – покосившиеся, в заплатах,  с полуразрушенными заборами!
         Рассматривая потускневшие вывески, - «Мучная торговля купца 2-й гильдии Хитрецова», «Колбасная братьев Кабановых», «Венские булки и бублики», - Колька остановился. Золоченые деревянные булки и бублики, висевшие над окнами лавки, будили чувство голода. «Хорошо бы сейчас поесть хрустящих, горяченьких бубликов, они так вкусно пахнут…  Ишь, чего захотел! «Полный вперед!» - «Есть полный вперед!»
         А вот за углом и красный кирпичный дом.
         Колька подумал о безухой собаке. «Ведь она теперь уже не на цепи». Он вспомнил оторванную полу шинели и то, как они вместе с Наташей втайне от Марии Ивановны битый час пришивали ее. Теперь он будет осторожнее. Постучит погромче в калитку или бросит камешек в оконную раму, как в прошлый раз. Конечно, осторожно, чтобы не разбить стекло.
         Двор пустой. Собаки нет. Тишина.
         «Зайду, раз нет собаки». Колька зачем-то снял варежки и взялся за скобу.  Странное беспокойство охватило его. Это было тем более непонятно, что он не раз здесь бывал.
         Руку обожгло холодное железо
                                                                       
Часть 1
Глава 27
 

БЕСПРИЗОРНИКИ

 

      Не успел Колька войти во двор, как услышал крики и шум позади себя. Обернулся: группа ребят с визгом и гиканьем мчалась за Генкой.
      - Сюда, - крикнул Колька, - ко мне! – и, выскочив на улицу, отчаянно замахал руками: - Ко мне, Минор!
      Минор круто повернул в сторону Кольки и, подбежав к нему, со страхом оглянулся на своих преследователей. Он часто и порывисто дышал.
      - Что с тобой?
      - Деньги отобрали! – только и мог выдавить Генка, указывая на оставшихся на углу улюлюкающих ребят.
      Он размазывал по лицу слезы и всхлипывал.
      - Какие деньги? – удивился Колька и посмотрел в сторону врагов Минора.
      То были беспризорники, грязные и оборванные. Они вызывающе приплясывали. Сквозь свист и смех слышались нелестные выкрики по адресу Генки и Кольки.
      Колька немного знал этих ребят. Целыми днями они шатались по базару в погоне за добычей. Стоило какой-нибудь неповоротливой торговке пирогами на мгновение зазеваться, как ребята тут как тут. Пирог уже в руке, за пазухой – и пошла суматоха.
      Пока в переполохе ловили одного, другие голодной стаей налетали на растерявшуюся торговку, хватали, что успевали, и, на ходу поедая добычу, под ругань, крики и визг всего базара разбегались.
      Не всегда эти налеты сходили с рук. Если кто-нибудь из беспризорников попадался, он расплачивался за всех. Били на базаре нещадно, свирепо. За рублевый пирог могли изувечить человека.
      Возглавлял опустошительные набеги гроза базара – высокий, костлявый, сутулый подросток с выбивавшимися из-под рваной фуражки рыжими волосами, прозванный Каланчой. Недавний беспризорник, он теперь жил в детском доме. Однако привычки у него остались старые. Он все еще тянулся к своим друзьям и по-прежнему оставался их командиром.
      Он умел держать их в повиновении. Беспризорники восхищались его бесшабашностью, строгой справедливостью к ним, боевым шрамом на верхней губе – следом жарких уличных схваток.
       - Что случилось, говори толком? – свирепо спросил Колька у Генки. – Причем тут деньги.
       - Причем, причем, - разозлился Генка и, вытирая рукавом нос, рассказал, что его послали в аптеку за лекарством и в лавочку за медом.
       Беспризорники во главе с Каланчой напали на Генку, намяли бока и отобрали деньги.
       - Отцу очень плохо: обязательно нужны деньги. Лекарство в аптеке бесплатно дают, а за мед не заплатишь – не получишь.
       Колька слушал Генку, смотрел на его заплаканное лицо и вспоминал музыканта в коридоре ревкома. Ему представилось, как щуплый музыкант, бледный, задыхаясь от кашля, лежит на кровати и никак не может вдохнуть полной грудью.
       Минор явно ждал помощи.
       Мысль у Кольки заработала с лихорадочной быстротой. Он готов помочь, но как?
       Беспризорники не отдадут денег. В драку вступать безнадежно: их слишком много. Вон какая орава! Попробуй свяжись – костей не унесешь.
       И вдруг Колька вспомнил о деньгах, лежали у него в кармане.
       - Ура, - закричал он. – Ура!
       Генка широко раскрыл рот от удивления: свихнулся, что ли, Колька?
      Однако радость Кольки прошла быстро: ведь деньги надо вернуть. Лицо его опечалилось.
       Быстрая смена Колькиных настроений совсем сбила с толку Минора. Он притих, с испугом поглядывая на Кольку.
       Но тот вдруг снова воспрянул духом.
       Надо попробовать договориться с Каланчой: предложить ему обменять конфеты на деньги.
       - Пошли, - позвал он товарища, - мы сейчас добудем монеты. – И, не обращая внимания на отставшего Генку, который совсем не разделял его розовых надежд, смело побежал к Каланче.
      Беспризорники выжидающе умолкли, увидев бежавшего к ним Кольку, а позади него с опаской трусившего Минора. Смелость Кольки озадачила их.
      Неужели он один (Генку они сбрасывали со счета) собирается померяться силами с ними, попытается отобрать у них добычу?
      Они молча дожидались Кольку.
      Каланча, когда Колька от него находился шагах в двадцати свистнул, и вся команда, намеченный план, бросилась в проходной двор мимо завода минеральных вод.
      Колька не мог понять поведения беспризорников, он даже оторопел и убавил шаг.
      Почему они удирают? Испугались его и Генку? Ерунда. Их так много. В чем же дело? Но думать было некогда, и он быстрее погнался за Каланчой, крикнув через плечо Генке:
       - Не отставай!
       Колька понимал: нельзя упускать из виду Каланчу – он заводила, с ним и договариваться. Он неотступно следовал за вожаком. Тот изредка оглядывался. Колька его постепенно нагонял, но Каланча не ускорял шаг. В глазах его загорелись хитроватые огоньки.
      Задумано было все очень просто: заманить Кольку подальше от людских глаз и там с ним расправиться.
                                                                               
Часть 1
Глава 28
 

КУДА ИСЧЕЗ КОЛЬКА?

 

    Наташа отлично выспалась. Она с удовольствием потянулась. Было так приятно лежать в согретой постели. На плече у нее играл луч солнца. Девочка зажмурилась и, прежде чем подняться, начала про себя считать до десяти, затем повернулась в сторону сундука, на котором спал Колька.
    - А где Колька? – спросила Наташа, и тут же сама себе ответила: - Пошел печку чистить, а меня не разбудил. Он всегда хочет быть первым…  Ох, и дождется от меня!
    - Чего ты расшумелась? – спросила Мария Ивановна. Она гладила платье, то и дело прикладывая к утюгу послюнявленный палец. Утюг недовольно шипел и злился.
    - Ты всегда за Кольку, - одевая кофточку, зачастила Наташа. – Нет, чтоб за меня. Вчера с уборкой…  Постой, постой, - она перестала одеваться. – А где же?.. – Наташа спрыгнула с кровати и босая подбежала к комоду. – Какой же он, а? Вчера лежали с края, я хорошо помню…  Спрятал от меня свою долю. Бессовестный!
    Говоря так, она по очереди выдвинула все ящики, потом заглянула за комод, но конфет нигде не было.
    - Побоялся, что я съем. Не знала, что он такой!
    - Да успокойся, ты, неугомонная, чего ему тебя бояться. Подумаешь, сила какая. Он, должно, пошел с утра отнести деньги. Вот и весь сказ.
    - И ты его одного отпустила в красный дом? Одного?
    - Не впервой ему туда заглядывать…
    Наташа торопливо схватила с вешалки пальто.
    - Куда ты?
    - Я за ним, - на ходу просовывая руку в рукав, быстро ответила Наташа. – Разве можно было его одного отпускать? Там эту злющую собаку спустили с цепи. Она же его искусает.
    Прежде чем Мария Ивановна успела вымолвить слово, Наташа хлопнула дверью.
    - Погоди ты! Наташа! – кричала Мария Ивановна.
    Но Наташи и след простыл.
    Она стрелой летела к красному кирпичному дому. Девочка не замечала встречных, не чувствовала, что от холода стынут коленки, а полы пальто,  застегнутого только на верхнюю пуговицу, развеваются, как паруса. Чем быстрее она бежала, тем больше ей казалось, что она опоздала, что с Колей уже случилось несчастье.
    Ей представлялось: вот Коля открывает калитку (она даже слышала неприятный скрип ее), безухий пес без единого звука бросается на него, валит на снег…
    «Скорее!..» - торопила она себя. Дорога казалась бесконечной.
    Вот и красный кирпичный дом.
    Сдерживая учащенное дыхание, девочка остановилась. Опасливо оглядываясь, подошла к забору. За ним не чувствовалось признаков жизни. Наташа осторожно открыла калитку и заглянула во двор.
    Собаки не было.

продолжение>

 

-1- 2- 3- 4- 5- 6- 7- 8- 9- 10- 11- 12- 13- 14- 15- 16- 17- 18- 19- 20- 21- 22- 
23- 24- 25- 26- 27- 28- 29- 30- 31- 32- 33- 34- 35- 36- 37- 38- 39-