<к содержанию

<предыдущая страница

 

Часть 3
Глава 24

В ЗАКЛЕПОЧНОМ

   - А ну, повернитесь, покажитесь, что за птахи? Годитесь ли мне или балластом будете? - такими словами встретил ребят Михаил Федорович Зайченко - высокий мужчина, с живыми глазами и энергичным лицом.
   Подростки смутились. У Кольки сдвинулись брови. Каланча обиженно сжал брови. Одна лишь Наташа с интересом рассматривала прессовщика и смело сказала:
   - Вы, как Тарас Бульба сыновей нас встречаете.
   - До них вам далеко, - отозвался Зайченко. - А вот ты, - указал он на Кольку, - подними-ка ящик.
   Колька посмотрел на довольно большой ящик с железными круглыми обрезками, нагнулся, но тяжесть оказалась не под силу.
   - Та-ак, - протянул Михаил Федорович, - попробуй ты, рыжий.
   Вася ответил злым взглядом на слово "рыжий" и яростно схватился за ящик. Но и у него ничего не вышло.
   - Ясно, богатыри. - Зайченко, раздумывая, провел правой рукой по щеке. - Ну, а девочку заставлять не к чему. Попробую-ка я сам.
   Он схватил длинными цепкими руками ящик, оторвал его от пола и, подержав немного, поставил: - Нелегкий.
   Проходивший по цеху рабочий спросил:
   - Что с тобой, Федорович, не поднимаешь? Не заболел ли?
   - Не-ет. Обучаю, - ответил прессовщик и кивнул головой в сторону ребят. Снова погладил щеку. - А ну-ка, парни, возьмите с того конца, а мы с девахой с этого.
   И когда отнесли ящик к прессу, Михаил Федорович весело рассмеялся, показывая красивые белые зубы.
   - А теперь слушайте: урок первый и самый главный закончен. Вот ты, - обратился он к Кольке, - что мы здесь проходили?
   У Кольки давно уже брови распрямились.
   - Вот что, - бойко ответил он, - по одному мы ничего не сделаем, а вместе - сила.
   - Золотые слова, - обрадовался Зайченко. - Ты - умный парень. На прессе, если один подвел, - все, нет заклепок.
   - Мы будем стараться, - поспешно сказала Наташа. - Только вы нас научите!
   Каланча ерошил свои рыжие волосы и безразлично поглядывал в сторону, будто весь этот разговор не касался его.
   Появился Глеб Дмитриевич Костюченко.
   - Ну, как работяги? - посматривая на ребят, спросил он у Михаила Федоровича.
   - Трудно еще сказать! Тут вот дело какое... - Они отошли в сторону.
   - Зачем здесь дядя Глеб? - спросила у Кольки Наташа.
   - Секретарем партийной ячейки избрали.
   ...Только теперь ребята смогли оглядеться кругом. Заклепочный цех - низкое и задымленное здание - делился на две части. В одной на нескольких дребезжащих станках нарезали гайки и болты. Здесь же ютилась цеховая контора. А за перегородкой из металлических ящиков, в которых рабочие хранили одежду, находился красный уголок. В другой половине стояли друг против друга четыре старых пресса. Около них - горны для нагрева стержней, из которых изготовляли заклепки. С правой стороны от входа в цех, в его глубине, находилась нефтяная печь для закалки инструмента. Рабочие прозвали ее "калилкой".
   Вскоре к ним вернулся Михаил Федорович. Лицо его было озабоченным. Он рассказал своим помощникам об их работе, показал, как нужно нагревать стержни, как выхватывать их из пламени щипцами и бросать к нему в лоток.
   - Здесь уж мое дело, - закончил он.
   Зайченко проверил пресс, смазал из масленки ходовую часть, установил инструмент. И все время с лица его не сходило озабоченное выражение.
   Проходя по цеху с какими-то тетрадями в руке, к ним снова завернул Глеб Дмитриевич.
   - Так ты помни, Михаил Федорович, если он к тебе причалит и что-нибудь такое "завернет" - сдержись, пожалуйста. Нам его руки нужны...
   - Ладно! Постараюсь стерпеть...
   Матрос ушел, а прессовщик спросил у ребят:
   - Готовы?
   - Готовы, - закричали они.
   - Начали! - отрывисто кинул прессовщик и схватил щипцами брошенный ему Колькой в лоток нагретый до красна стержень.
   Зайченко нажал на ручку пресса: ползун взлетел и, грозя раздавить стержень, вставленный в матрицу, с грохотом опустился вниз, нанес удар и опять помчался вверх. А шпилька выталкивала уже готовую, с полукруглой, как у грибка, головкой темно-коричневую заклепку. И такой она ребятам показалась красивой и необычной, что они даже забыли, что делать надою
   - Первая ваша, - объявил Михаил Федорович, - на счастье. А ну, давай еще, - и вставил новый раскаленный стержень, который ему подбросил Каланча.
   Старый, разбитый пресс ходил ходуном. Удар - заклепка. Еще удар - другая...
   Колька и Каланча трудились в каком-то восторженном состоянии. Наташа подавала им все новые и новые заготовки. С непривычки горело лицо от жара горна, а от коксового газа першило в горле.
   Иногда Колька и Каланча не успевали во время подать стержень или вместе бросали в лоток сразу два - тогда прессовщик, не отрывая от станка глаз, говорил:
   - Остынут!
   ...В цехе стоял шум и грохот.
   Сам Зайченко работал легко и, любя свое дело, отдавался ему с увлечением. Цепкие, длинные руки его не знали устали, а с лица не исчезала легкая улыбка.
   - Давай, давай, богатыри! - время от времени подбадривал он своих помощников.
   И "богатыри" напрягали все силы.
   Часа через два Колька вдруг понял, что он не дотянет до конца смены. Им овладели отчаяние и злость. Он не хотел сдаваться. Каланча, сжав зубы, из последних сил бросал прутки в лоток. "Ох и дьявол, - все больше проникаясь уважением к Михаилу Федоровичу, - думал он. - Ловок. Загоняет нас".
   ...Нехорошо, конечно, радоваться несчастью, но Каланча и Колька где-то в глубине души испытали именно это чувство, когда пресс остановился: в нем что-то сломалось.
   Зайченко разгоряченный, сердитый, не теряя ни секунды, приступил к ремонту.

                                                                                     

Часть 3
Глава 25

КОРОЛЬ ПРЕССОВЩИКОВ

   В этот момент к ним подошел широкоплечий, с самоуверенным выражением лица человек. Это был Красников - один из лучших прессовщиков соседних судоремонтных мастерских. Из-за тяжелого характера и любви к водке он вынужден был уйти со старой работы и поступить в заклепочный цех Норенского судоремонтного.
   Первые слова, произнесенные им, насторожили всех.
   - Сели, други, в лужу? Что ж это вы так обмишурились? Ай-яй, как нехорошо!
   Никто ему не ответил, хотя, как думал Колька и его друзья, Михаил Федорович мог бы поставить Красникова на место.
   Но Зайченко, помня разговор с Костюченко, сдержался. Прессовщики очень нужны были цеху.
   Молчание окружающих Красников расценил по-своему. Откинув голову назад, он подошел к Зайченко, движением руки отстранил его, осмотрел пресс и, засучив рукава черной косоворотки, полез в станок. В его поведении Михаил Федорович усмотрел пренебрежение. И все же он, вежливо потянув гостя от пресса, сказал:
   - Благодарствуем, как-нибудь сами!
   - Отказываешься от моей помощи?
   - Что вы! Просто сами наладим.
   Колька обратил внимание: незнакомец называл Михаила Федоровича на "ты", а тот его на "вы".
   К ним подошел Костюченко. По лицам присутствующих он понял: уже произошло что-то неприятное. Но матрос виду не показал - протянул Красникову руку. Они разговорились...
   Зайченко исправил пресс и велел помощникам становиться к горну. Ребята, преодолевая усталость, заняли свои места.
   Красников, прервав разговор с Костюченко, осклабился.
   - Это что за мышиная артель?
   Колька и Каланча встрепенулись. Наташа дрогнувшим от обиды голосом проговорила:
   - Вы нас не трожьте!
   Красников усмехнулся:
   - Трогать-то некого.
   Зайченко смотрел в сторону, будто ничего не слышал, Он нажал рычаг. Первый удар пресса - осторожный, тихий - был испытанием после ремонта. Но вот началась работа.
   Чувствуя насмешливо-критический взгляд Красникова, подростки нервничали, допускали промахи. Все как-то шло невпопад. Михаил Федорович прекрасно понимал состояние своих подручных. Без окриков он начал поправлять их, стараясь подбодрить, успокоить. Поймав растерянный взгляд Кольки, Зайченко улыбнулся, как ни в чем не бывало, и подмигнул. Колька от неожиданности заморгал глазами и тоже улыбнулся. "Значит, он не сердится, что у нас не получается", - подумал Колька. Он посмотрел на Васю. Тот был зол, но спокоен. Колька почувствовал себя менее скованно. Прошло еще минут пятнадцать и между подручными и прессовщиком протянулась та невидимая нить, которая, связав всех, рождает единую спаянную силу.
   Зайченко решил попробовать, насколько крепка эта нитка. Он едва заметно ускорил темп. В ответ он увидел радостные взгляды подростков. "Еще! Еще!" - как бы говорили они.
   И тут Зайченко захотел показать этому Красникову, "королю прессовщиков", что на свете есть люди, которые могут работать не хуже его.
   - Стапели ждут заклепок, - громко сказал Глеб Дмитриевич, - хорошо бы еще дать штук шестьсот.
   Шестьсот за время, оставшееся до конца рабочей смены, - это много, очень много.
   - И половины не вытянут, - небрежно кинул Красников.
   Зайченко отрывисто приказал Наташе стать к горну.
   - Будете втроем подавать!
   Колька понял замысел Михаила Федоровича. Сообразил и Каланча, к чему клонится дело.
   - Нажмем, богатыри, - тихо скомандовал прессовщик. И как Коля, Вася и Наташа ни устали, они горячо бросились в бой.
   Пресс дрожал и бился. Казалось, старый станок тоже включился в борьбу за шестьсот заклепок, которых ждали на стапелях, за то, чтобы поставить на место зазнавшегося Красникова.
   Красников присмирел, перестал острить. Вертя в руках гайку, он не отрывал глаз от работающих. Кто-кто, а он понимал толк в своем деле. И сразу увидел в Зайченко отличного специалиста. Это злило его. Он любил быть первым, соперников не терпел.
   За Красниковым исподволь наблюдал Костюченко. "Переживает, - думал он, - так ему и надо. Скромнее станет". И у него родилась мысль: "А что, если Красникова и Зайченко организовать потягаться меж собой?"
   ...Гудок остановил работу. Михаил Федорович провел промасленными пальцами по щеке. Ребята покачивались от усталости. Костюченко пожимал каждому руку.
   - Сколько? - спросил он.
   - Четыреста двадцать восемь, - ответил Колька.
   Костюченко поделился с прессовщиками своим предложением об их единоборстве.
   Красников, видевший подростков в деле, кивнул:
   - Посмотрю, какой пресс дадите. Но этих, - он указал на Кольку и Каланчу, - обязательно ко мне в помощники.
   - А мы к такому не пойдем, - сквозь зубы ответил Каланча.
   Наташа, убирая с мокрого лба волосы, согласно закивала головой, Колька подтвердил:
   - Мы от Михаила Федоровичу - ни к кому.
   - Малый ход, - поднял руку матрос, - не туда курс прокладываете!
   - Это мои условия, - передернул плечами Красников. - Завтра я выхожу, - и удалился, все такой же уверенный и нагловатый.
   Матрос поморщился:
   - Вот шкура. Но пока приходится терпеть. Нужен - золотые руки. Ничего, обломаем...
   Колька и его друзья собрались идти в умывальник, когда Зайченко окликнул их:
   - Бросайте жребий: один к нему!
   - Не будем, - отрезал Колька.
   - Провались я сквозь землю сто девяносто девять раз, если...
   - Хватит, - прервал его Михаил Федорович, - хватит, рыжий. Вы на заводе. Капризам тут места нет.
   Никому не хотелось думать, что им придется расстаться с Михаилом Федоровичем.
   ...А спустя несколько минут их разыскал Глеб Дмитриевич и строго-секретно сказал:
   - Не приказ, а просьба. Проследите, зачем ходит в заброшенный чугунолитейный цех мастер Грачев. Вам это легче, чем взрослым. На вас он не обратит внимания. Но это тайна. Ясно? И никому ни слова и ни полслова.
   - Есть, - выдохнули ребята.
   На этом расстались с матросом.

                                                                               

Часть 3
Глава 26

КТО ОН?

   Полагалось по одному нагревальщику на пресс. Каланча наотрез отказался перейти к Красникову. Скрепя сердце, Кольке пришлось стать подручным у этого противного человека.
   Красников, легонько насвистывая, присматривался к Кольке.
   - Заяц, - так почему-то сократил он фамилию Зайченко, - сейчас прет первым в цехе. Мы его обгоним. Понял?
   Колька кивнул головой.
   - А зачем нам нужно его обскакать, соображаешь?
   - Чтобы больше заклепок было для стапелей. Корабль ремонтируем!
   - Эх, ты, тюря! Заклепками сыт не будешь. Корабль ремонтируем!.. Шайбочки нам подавай! Ты чего шары выпучил? Не знаешь, что такое шайбочки? Денежки! Есть они - ты человек как человек. Нет их - шкалик в трактире за красивые глаза не поднесут. Ну, ладно, мал еще. Будешь стараться- подружимся.
   Рассуждения о деньгах не понравились Кольке. Ни один из близких ему людей никогда так не разговаривал. Мальчик не понимал, что за человек перед ним? Невольно взгляд его потянулся к рукам прессовщика. Рабочий перед ним или замаскировавшийся буржуй?   Рабочего, как ему казалось, он мог отличить по натруженным рукам, но у Красникова они были именно такие - грубые, в черных мозолях.
   Колька стал втупик.
   В тот же день Красников, вместе с ремонтными слесарями, приступил к осмотру и регулировке пресса. Он хорошо разбирался во всех неполадках.
   Кольке тоже не приходилось сидеть. Его посылали то в инструментальную кладовую, то в слесарную мастерскую.
   Несколько раз к ним подходили Глеб Дмитриевич и начальник цеха.
   Изредка Красников задерживал свой взгляд на Зайченко и Васе, которые трудились напротив. Хитроватая усмешка пробегала по его лицу.
   К Красникову подошел молодой прессовщик по фамилии Груша. Невысокого роста, с большими торчащими ушами он всегда кем-нибудь восхищался. Сейчас объектом восхищения для него стал новый прессовщик. Посмотрев на него, Груша попросил:
   - Друг, помоги: заклепки чего-то задирает.
   - Милый ты мой, да разве я когда откажу? С нашим большим пролетарским удовольствием! Только не сей момент. У самого все горит.
   - Да ты только глянь и подскажи.
   Но Красников отрицательно покачал головой.
   Колька возмутился: "Неужели трудно пройти два шага к станку, помочь?" Ему стало жаль маленького Грушу с большими торчащими ушами.
   Размышления подростка прервало появление в цехе мастера Грачева. Пришел он к новому прессовщику. Встретились они, как старые друзья. Оживленно разговаривая с Грачевым, Красников торопливо сбросил с себя спецовку и, обмывая керосином руки, кинул Кольке:
   - Повесь в ящик барахлишко. Убери у пресса. Заготовки притащи на завтра, да побольше.
   Ушел он с Грачевым в приподнятом настроении.
   - Куда это они торопятся? - спросил у Груши Колька.
   - Известно куда. К дяде Ване.
   Кто такой дядя Ваня, Колька постеснялся спросить. Лишь позже он узнал, что речь шла об обычной пивнушке, прозванной так по имени ее заведующего.

продолжение>>

 

-1- 2- 3- 4- 5- 6- 7- 8- 9- 10- 11- 12- 13- 14- 15- 16- 17- 18- 19- 20- 21- 22-
 23- 24- 25- 26- 27- 28- 29- 30- 31- 32- 33- 34- 35- 36- 37- 38- 39-