Часть 1
Глава 5
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ ОСТРОВ
Андрей Иванович Остров поднялся на баржу в разгар событий. Увидев коренастую фигуру предревкома, матрос и пехотинец вытянулись.
- Товарищ председатель революционного комитета, матрос миноносца "Москвитянин" Костюченко и пехотинец Железного полка Грибачев за время своего дежурства на распределительном пункте...
Сквозь гул человеческих голосов прорвался нетерпеливый крик ездового:
- Чего молчишь, шайтан, скоро ли моя пропускать будешь? Куда завозить раненых?
Матрос с горечью сказал:
- Ну и горластый, дьявол! Некуда, Андрей Иванович. А тут еще вот этот, будь он...
Костюченко указал на военного и доложил о случившемся.
- Покажите приказ.
Остров внимательно прочитал его, положил в карман:
- Не теряют времени. Ловко работают.
- В расход? - предложил матрос.
- Развяжите!
Остров понял смятение матроса, но спокойно проговорил:
- Разве не ясно приказание?!
- Ясно, - сухо отчеканил матрос.
При появлении Острова пленник притих. Освобожденный от пут, он стал потирать затекшие руки.
Остров жестом подозвал его к себе.
- Кто послал? Кто приказал связь повредить?
Военный хмуро молчал.
Остров повернулся к Глебу:
- Отправьте его в ЧК.
Пехотинец обыскал военного, и увел его, приговаривая:
- Мало каши съел, чтобы нас провести. И не вздумай в дороге дурака валять, пристрелю.
Остров, внимательно всматриваясь в бурлящий людской поток, распорядился:
- А теперь, товарищ Костюченко, не будем терять времени. Раненых - в театр! Минут через двадцать там все будет готово к приему людей.
- Есть, товарищ предревкома!
Матрос снова стал веселым. Зычным голосом перекрывая шум, он закричал:
- Слушай меня! Которые больные, держи курс в театр! Ше-ве-лись, пехота-матушка!
Остров увидел, как один из красноармейцев, обессилев, упал у руля баржи. Андрей Иванович сбежал на лед, подошел к бойцу, бережно поднял его, уложил на ближайшую телегу и приказал везти в театр.
Когда предревкома вернулся, Костюченко встретил его словами:
- Театр заполним, как быть дальше? Город - что трюм, забит до отказа.
- Дальше? На улице людей не оставим. Завтра союз бондарей закончит переоборудование кинематографа "Модерн". Мобилизованы медики. Правда, еще трудно с медикаментами. Ревком и городская партийная организация используют все пригодные помещения под лечебные заведения. Налаживаем питание.
Остров умолк. Он вспомнил, что утром подписал приказ об установлении классового пайка - четверть фунта хлеба на день служащим, полфунта рабочим. Он знал, что воинские части также плохо обеспечены, получают хлеб ниже установленной нормы.
Нехваткой продовольствия пользовались враждебные элементы. Они создавали тревогу, неуверенность у обывателей, пытались запугать рабочих. Враг был убежден, что вот-вот овладеет городом. В кисловодской белогвардейской газетке "Доброволец" уже был опубликован приказ, в котором Деникин назначил генерала Эрдели генерал-губернатором города и Приволжского края.
"Торопятся господа, весьма торопятся, - думал Остров. - Надо держать ухо востро, быть начеку. Вот и история с этим военным... Молодец матрос".
Размышляя, Остров направился на другой конец баржи и тут увидел вернувшегося Кольку.
Часть 1
Глава 6
ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО
- А этот откуда? Чей? - Остров подошел к мальчику и при свете факела старался рассмотреть Кольку.
- Да ты, дружок, замерз, щеку отморозил. Никуда не годится, - Остров нагнулся, захватил с палубы горсть снега и начал растирать Колькину щеку, приговаривая:
- Потерпи немного, не верти головой, дело подходит к концу. Горит щека? вот и хорошо!
- А я вас знаю, - трясясь от холода, доверительно сказал Колька. - Вы - дядя Остров, в ревкоме работаете, на автомобиле ездите.
- Правильно. Да ты совсем молодец. Смотрите, товарищ Костюченко, - замерз, как сосулька, а не унывает.
- Мы с мамой слушали вас на собрании. Вы говорили о...
- Ну, тогда давай руку, мы с тобой старые знакомые.
Костюченко в нескольких словах историю мальчика.
Андрей Иванович с участием посмотрел на Кольку. Потом, что-то вспомнив, повернулся к матросу:
- В Александровскую больницу не посылайте никого. У них все переполнено.
- Знаю, товарищ предревкома, сюда прибегал ихний главврач.
- Жуков был? Ну, ну...
- Он самый. Пенсне! Наган с левой стороны - архивный старикашка. Видели бы вы, Андрей Иванович, виноват, товарищ предревкома, как он в панику ударился, истерику закатил. Даже жаловаться собрался вам. Одно слово - интеллигент.
Слово "интеллигент" Костюченко выговорил пренебрежительно.
Остров строго сказал:
- Запомните: интеллигенты разные бывают. Вам не приходилось видеть, как он оперирует наших бойцов? Нет? Жаль. Человек, которого вы высмеяли, спас десятки жизней.
Остров в волнении прошелся по палубе.
- Знаете что, товарищ Костюченко, возьму-ка я паренька с собой. Идем, - обратился он к Кольке. - Тебя как зовут?
- Колька!
- Николай? Звонкое имя. Пошли, дружок, к автомобилю. Старенький он у меня, ворчливый: прежде чем тронется, расшумится на всю улицу, а все же службу несет добросовестно. Просто характер у него несколько испорченный.
- А отчего?
- Плохо кормим, - улыбнулся Остров.
Часть 1
Глава 7
О ЧЕМ ГОВОРИЛ ЕЗДОВОЙ
Уехать удалось не сразу.
Шофер, одетый в ватник, копался в моторе.
- Старая песня, в начале будто все ничего, а потом возьмет да заглохнет, - ворчал он.
- Вот видишь, - обращаясь к Кольке, сказал Остров, - говорил я тебе - машина не из покладистых.
Шофер, не отрываясь от работы, обиженно возразил:
- Да ведь сами знаете, Андрей Иванович, какое горючее! Бензина нет. Смесь всякая, извините за грубость - навоз, а не горючее.
- Хватит обижаться, Василий Степанович. Время такое. Вот Баку возьмем - будет бензин. Управляйтесь поскорее. - Он обратился к Кольке и указал рукой на костер: - Сходим-ка посмотрим, что там.
...У костра ездовой, невысокого роста, с жиденькой бородкой и веселыми глазами, перепрягал лошадь. На санях лежали какие-то ящики, между ними, между ними , зажав коленями винтовку, согнувшись, закрыв глаза, сидел красноармеец. Ездовой оказался разговорчивым.
- Вся медицина армии уместилась на дровнях, - как старым знакомым, охотно сообщил он, поправляя упряжь. - Столько верст проехали - ничего. А туточки, перед самым домом - возьми да и лопни. От мороза или от чего другого. Чудеса!
- Чудеса в решете, - заметил Остров, - просто упряжь сгнила. Давайте-ка мы вам поможем.
- Что ты, мил человек, - уже закончив свое дело и проводя большой рукой по костлявому крупу лошади, ответил разговорчивый ездовой. - Это дело нам привышное. Вот ежели бы на закрутку одолжили.
- Пожалуйста, берите! - достал кисет Остров.
Ездовой обрадовался. Не просыпав ни крошки махорки, он ловко свернул привычными к морозу заскорузлыми пальцами цигарку. Затем, выхвати из костра горящую головешку, прикурил и жадно затянулся. Лицо его расплылось в блаженной улыбке.
- Хорошо, дюже хорошо, - только и смог он выговорить. - А вы, мил человек, не слыхали, правду бают, будто в городе шибко худо с хлебом?
- Да, правда. Хлеба не хватает.
- А с мяском, с рыбкой тоже неважно?
- С рыбкой несколько легче, а мяса нет!
- Ну-у?! - протяжно вздохнул ездовой и что-то обдумывая, почесал бородку. - Дела, дела!
Наступило молчание. Он несколько раз глубоко затянулся, крякнул и, видимо, решившись все выяснить до конца, снова заговорил:
- Ну, а...- он совсем близко подошел к Острову и, понизив голос, продолжал: - Ну, а не слыхал ли ты, мил человек, Остров тут? То есть в городе?
- Да.
Мальчик внимательно слушал их разговор. Ездовой вызвал у него симпатию, и Кольку озадачило, что Остров не назвал себя.
- А ты того... Верно, правду баишь? - заволновался ездовой.
- Правду говорю!
"Да это же он, Остров", - хотел вмешаться Колька, но сдержался, подумав, что если Андрей Иванович промолчал, значит, так и надо.
- Ну, спасибо, спасибо, - обрадовался ездовой и, подбежав к саням, толкнул красноармейца:
- Слышь, ты, Гришуха, не унывай, товарищ Остров в городе. - Он прыгнул на край саней, задергал вожжами.
- Но-но, милая, расторопная. В театр...- понукал он. - В театр... - В голосе его звучала радость. Сани, поскрипывая, тронулись.
Остров окликнул ездового.
- Послушайте, почему вы так обрадовались Острову?
Ездовой придержал лошадь.
- Э-э, мил человек, живешь ты в городе и, глядя по шинельке и сапогам, - военный, а ничего не понимаешь. Значит, необстрелянный, а то бы знал. Его весь народ Северного Кавказа знает. Там его, брат, все... Да ты поди-ка поближе, поди-ка, что я тебе расскажу.
Остров и Колька приблизились. Ездовой, полный важности, пристально, испытующе посмотрел на Острова.
- Трогай, Степаныч! - послышался приглушенный голос красноармейца.
- Да сейчас. Погоди, Гриша, дело есть небольшое. Можно сказать, агитатором впервой в жизни выступать требуется. Так вот, мил человек, - продолжал он душевно, - на большую агитацию не питай надежды, торопимся, занят, сам видишь. А все ж таки скажу тебе прямо: кто в наступлении впереди эскадрона? Он! Или возьми хоть разведку. К примеру, такой случай... да стой ты, - обозлился он на лошаденку, переступавшую с ноги на ногу, - стой, говорят тебе... Так вот, возьмем хоть случай с ширванским полком. Ширванцы - это значит, белые. Заняли они населенный пункт. Ну, в общем, чтобы недолго рассказывать... потребовала обстановка разведать силы противника. Переоделся Остров мужичонкой, в лапти и прочее - и к ним, в волчьи норы-то. Видал? То-то!.. Значит, вроде свой, местный житель. И давай с солдатами то да се, а сам все примечает и на ус наматывает.
- Степаныч, слухай, Степаныч, - донесся нетерпеливый глуховатый голос, - бросай брехать, поехали.
- Гришуха, дай договорить. Да фу ты, сбился. Так вот... один прыщавый унтер подвыпил и пошел разводить: "Мы, мол, оплот России и с божьей помощью всех красных на капусту". А он, значит, и говорит ему в ответ: "Силенок многовато потребуется". А тот: "Да ты знаешь, сколько у нас сабель, штыков да пушек?!" С пьяных глаз и проболтался. Вона как! - Ездовой, испытывая большое удовольствие от собственного рассказа, радостно рассмеялся. - Потом, значит, с солдатами запросто погуторил. И что ты думаешь? Попробуй отгадай-ка - не додумаешься. Четыреста солдат с ружьями да с "Максимами" привел, как пастух стадо.
Ездовой торжествующе умолк.
Остров, слушая, вспомнил, что он действительно ходил в разведку, переодевшись крестьянином, встречался с белыми солдатами, но с ним никто не перебежал. Лишь через несколько дней специально подготовленная группа агитаторов, засланная к ширванцам, привела с собой белых солдат.
А ездовой, принимая молчание Острова за крайнее удивление, сказал:
- Так-то, мил человек, - и, помолчав, попросил еще на одну закрутку. - Встретимся, отдам, - пообещал он.
Кисет у Острова оказался пустым.
- Ну, ничего, ничего, - успокоил его ездовой, стараясь скрыть свое огорчение. - Табачок и все прочее будет. Подлечимся чуток, отдохнем и айда на белых.
- Степаныч... Степаныч!..
- Едем, едем, Гришок! Бувайте! - махнул он рукой Острову и Кольке. Сани тронулись.
Андрей Иванович и мальчик пошли к автомобилю.