Глава 20.

      В коридоре я встретил Сергея Аполлинариевича.
       - Ну, как сцена "казни"? - спросил он.
       - Не знаю, - уклончиво ответил я.
       - Хорошо. Очень хорошо, - заявил он. - Твоя игра Шостаковича растрогала.
       - Это не моя заслуга. Это заслуга режиссуры, - отпарировал я.
       - Может быть, - засмеялся Сергей Аполлинариевич. - Но и твоя тоже. Роль сыграна почти на сто процентов. И тебе нечего беспокоиться за предстоящую сцену "допроса". Все давно и тщательно отрепетировано. Скажи мне... ты опять объявил голодовку?
      - Опять, - признался я, - сегодня я выпил только стакан чаю.
      - Мне кажется, что ты неправильно поступаешь, - сказал Герасимов и заглянул мне в лицо. - У тебя и глаза стали какие-то страшные, можно сказать звериные...
      - Вот и хорошо, - упрямо проговорил я.
      - Декорация тюрьмы будет готова через два дня, - сообщил Сергей Аполлинариевич. - Это будет твой последний съемочный день. Сыграешь сцену "допроса", и роль Олега будет закончена. Тогда будешь как следует отдыхать. Соберись с силами. Мне кажется, что ты зря мучаешь себя голодом. Это небезопасно. Побереги себя. Я прошу тебя...
      Но я не послушал Сергея Аполлинариевича. Оставшиеся два дня я продолжал голодать, разрешал себе пить только воду.
      Через два дня начались съемки. откуда-то появились фоторепортеры. Их было много. Все они наседали на меня с фотокамерами, просили позировать перед объективом. Но мне было не до них. Я чувствовал себя очень слабым физически. Мне нужно было сосредоточиться, и я заявил администрации, что не буду сниматься, пока всех репортеров не уберут из павильона.
      Мою просьбу удовлетворили.
      Пришел Герасимов. Все заняли свои места. Несколько раз прорепетировав с актерами и операторами, Герасимов стал подавать команды:
      - Тишина в павильоне! Приготовились к съемке. Внимание... Контакт.
      - Есть контакт, - ответил звукооператор.
      - мотор!
      - Есть мотор! - ответил оператор.
      - Начали.
      Я вошел в кадр. Удар хлопушки - и я стал произносить монолог Олега.
      - ...Я бы мог рассказать о деятельности "Молодой гвардии", если б я был судим открытым судом! Но б-бесполезно для организации рассказывать это все людям, которые в сущности уже... м-мертвецы!!
     - Сто-оп! - скомандовал Герасимов. - Повторить монолог еще раз. Внимание!
     Прежде чем сделать повторение, операторы долго меняли свет. Затем эпизод снимали еще несколько раз. Снимали долго и утомительно.
     Когда закончилась съемка, Герасимов подошел ко мне.
     - Поздравляю тебя, Володя, с окончанием роли, - сказал он, и, взяв за руку, притянул к себе, и поцеловал в лоб. - Иди разгримировывайся и отдыхай. А через три дня или позвони мне, или заходи с утра домой. Будь здоров. Мне кажется, ты очень бледен. Иди отдыхай.
     Я разгримировался, переоделся. И пошел к себе в общежитие. По дороге я упал в голодный обморок...
     Очнулся я в больнице, в окружении врачей. Кто-то периодически подносил к моему лицу кислородную маску, и это привело меня в чувство.
     - Что с вами? - спросил меня незнакомый доктор.
     - Я давно ничего не ел...
     - Откройте рот. Ну вот, видите, у вас десны распухли и кровоточат. Полный авитаминоз! Немедленно принесите ему полстакана свежей сметаны и два стакана крепкого кофе.
     Он долго щупал пульс и потом объявил:
     - У больного упадок сил. Надо срочно взять анализ крови и влить глюкозу.
     Потом снова обратился ко мне:
     - Мы нашли в вашем костюме пропуск на киностудию имени Горького и позвонили туда. На киностудии очень обеспокоены вашим здоровьем. Они хотели сейчас приехать сюда, но я не разрешил. Мы вас долго не могли привести в чувство. Посмотрим, что будет завтра. А сейчас сделаем несколько уколов, и вы должны в меру поспать.
     Меня поместили в отдельную палату. Всю ночь я находился под наблюдением дежурного врача и медсестер.
      На следующее утро опять пришел доктор. Мы с ним уже успели познакомиться. Его звали Иосиф Абрамович. Он принес банку маринованных помидоров и бутылку вина.
      - Это вино "Кагор", - объявил он, - лечебное вино. Медсестра будет вам наливать его перед едой. А это маринованные помидоры для аппетита. Между прочим, домашние. Моя супруга делала. А у вас еще нет супруги?
      - Нет.
      - А где ваши родители?
      - Отец погиб на фронте. А мама и сестра живут в Свердловске, на Урале. В Москве родных у меня нет. Я живу в общежитии.
      - Понятно... Сегодня утром опять звонили из киностудии. Просили разрешения приехать. Я разрешил. Они приедут к вам во второй половине дня.
      - Кто приедет? - встрепенулся я.
      - Не знаю, не знаю... Я вам принес несколько книг, чтобы вы не скучали. В основном, это юмористические рассказы. Ничего серьезного вам читать сейчас нельзя. И еще постарайтесь делать зарядку лежа в постели. Вставать не рекомендуется.
      Во второй половине дня пришла старшая медсестра и сообщила, что ко мне приехали.
      - Одевайте халат. Пойдемте со мной. Я вас проведу куда нужно.
      В сопровождении медсестры я вошел в комнату свиданий и обомлел от радости: на диване сидели Тамара Федоровна и Сергей Аполлинариевич.
      - Здравствуй, Володя! Как ты себя чувствуешь? - заговорил Сергей Аполлинариевич.
      - Здравствуйте... Ничего, - горько и виновато улыбнулся я. - Только коленки дрожат и в глазах туман. Небольшая слабость. А так ничего...
      - Я же говорил, что нельзя было сильно голодать. Я предупреждал тебя!
      - Я, Володя, принесла тебе кое-что поесть, - перебила его Тамара Федоровна. - Вот здесь, в банке, куриный бульон. А в пергаменте вареная курица. Здесь баночка черной икры. А вот шоколад. Ты все это должен съесть. У тебя в Москве нет родных. Я буду привозить тебе продукты.
      - Зачем же продукты, Тамара Федоровна, - стал возражать я, - в больнице отличное питание.
      - Неважно. Больничное питание это одно. А тебе нужна домашняя пища.
      Тамара Федоровна и Сергей Аполлинариевич рассказали мне о дальнейших съемках фильма, что меня, конечно, интересовало больше всего.
      Они приезжали ко мне в больницу несколько раз.
      На следующий вечер меня вновь пригласили в комнату свиданий. Приехали артисты Глеб Романов, исполнитель роли Ивана Туркенича, и Сергей Гурзо.
      Глеб Романов привез коробку пирожных и разные сладости. Он убеждал меня, что нужно как можно больше есть сладкого, что употребление сахара укрепляет нервную систему.
      Сергей Гурзо привез банку селедки в горчичном соусе домашнего приготовления. Селедку приготовила его мама. Он, в свою очередь, убеждал меня, что если я буду есть перед едой селедку, то у меня появится зверский аппетит и я моментально поправлюсь.
      Глеб Романов был прекрасный музыкант и очень общительный человек. Через минуту он уже познакомился с сотрудниками больницы и откуда-то принес в комнату семиструнную гитару. Поиграв некоторое время, он передал гитару мне. Я сыграл несколько народных песен. А потом мы все трое стали петь веселые народные частушки...
      И в это время в комнате появился Иосиф Абрамович.
      - Что это такое? - возмутился он. - Это что за цыганский табор? Ох, уж эти арти-исты! Ох, арти-исты... Больной не спит ночами. У него полный авитаминоз и истощение нервной системы. Ему запрещены любые эмоции, как положительные, так и отрицательные, а они в больнице открыли вечер эстрады. Действительно артисты! Чтобы через пять минут больной был в постели. Дайте сюда гитару. Это наша гитара.
      Пришлось расстаться с товарищами раньше, чем бы нам этого хотелось.

<к содержанию
<глава 19
глава 21>