Вот моя деревня
Повесть
Владимир Арро
Рисунки Т. Капустиной
(Журнал "Костер". 1970)
После этого у нас все тут перемешалось
После этого у нас все тут перемешалось, пионерский строй рассыпался, все повалили в клуб.
Я кричу:
- Федяра, первый ряд занимай, Федяра!..
Но Федяру где-то там притиснули. Я сам чуть не первым в клуб ворвался. Зацепился в торопливости своей за лавку и вместе с лавкою на пол - грох! Но все же успел занять первый ряд для наших, для равенских.
- Равенские! - кричу. - Санька, Ванька, сюда!
Но тут Куканов, который вчера за нами погнался, подбежал и плюхнулся на нашу лавку.
Я говорю:
- Ну, чего ты!
Он говорит:
- А ничего!
Я говорю:
- С нашего места, как с соленого теста!
Куканов сидит и за лавку держится.
- А птичку, - говорит, - видел?
Я говорю:
- Может, на травку выйдем?
Он говорит:
- Выйдем!
А сзади девчонка с челкой сидит.
- Сережа, - говорит, - иди к нам.
Куканов перешагнул во второй ряд и говорит мне:
- Еще встретимся...
Я говорю:
- Встретимся...
- Потолкуем...
- Потолкуем...
- Ну и молчи!
- Ну и сам молчи!и
А девчонка с челкой:
- Ну, чего это вы, мальчики... А еще такую хорошую речь говорит.
Тут мальчишка черненький вышел на сцену, руки в карманы сунул и говорит:
- Начинаем наш концерт! Первым номером нашей программы...
Сзади ему шепчут:
- Руки, Ломтик, руки!..
Черненький вынул руки и продолжает:
- ...выступает пионер третьего отряда Саша Ломтев. Песня, которую он, то есть я, сочинил, называется "Вечерняя лагерная". Ее, правда, надо петь на мотив "Варяга", но я пою очень плохо, поэтому я ее вам прочитаю.
- Наверх вы, товарищи, все по местам.
Еще одна ночь наступает.
Врачу не сдается наш гордый отряд
И дрыхнуть никто не желает.
Все городские засмеялись, захлопали и оглянулись на Полину Марковну. А она сзади крикнула:
- Ты что это, Саша, ты что?
- А я ту песню забыл, Полина Марковна!
- Пусть читает! - закричали все. - Пу-усть!..
И мы на первом ряду закричали:
- Читай, читай!
Тогда черненький сунул руки в карманы и сказал:
- Гремит, и шумит, и грохочет кругом,
Подушки летят, как снаряды,
И стал наш бесстрашный и гордый отряд
Подобен кромешному аду.
После каждого куплета мы так смеялись и хлопали, что черненький сам покатывался от хохота и даже не мог читать.
- Руки из карманов, Саша!.. - шептала ему девчонка с челкой, но он уже ничего не слыхал.
Потом вышла долговязая рыжая девочка. Она отвернулась в сторону и запела:
- Ви-ижу чу-удное приво-олье...
Ви-ижу ре-еки и леса-а...
Я посмотрел в ту сторону и говорю:
- Где? Где?
Сзади нас засмеялись, а Куканов сказал:
- Эй, ты, не мешай!..
В это время Сашка высунулся из-за кулис и стал делать мне какие-то знаки, как будто приглашал на выступление.
Я говорю:
- Выступать, что ли? Не...
Вдруг сзади меня встала девчонка с челкой, прыгнула на сцену и убежала за кулисы. Оказывается, это он ее звал.
- Выступает Лена Скворцова, - сказал черненький. - Акробатический этюд.
На сцену Лена Скворцова вышла в одном купальнике. Она стала наклоняться в разные стороны и делать всякие движения руками. Позади кто-то засмеялся и засвистел. Я тоже свистнул.
Куканов за моей спиной говорит мне:
- Ты, оратор, кончай!..
Я говорю:
- Я начал, а ты кончи.
Он говорит:
- Схватишь...
Но тут Лена Скворцова встала на стойку, и все в зале захлопали. Потом она сделала мостик и под конец шпагат. Все захлопали сильнее прежнего, а Куканов закричал:
- Би-ис!
А я:
- Головой вни-из!
Он говорит:
- Еще встретимся...
Я говорю:
- Встретимся...
- Потолкуем...
- Потолкуем...
- Ну и молчи!
- Ну и сам молчи!
В это время Сашка высунулся из-за кулис и снова стал делать мне какие-то знаки, как будто приглашал на выступление.
Я говорю:
- Выступать, что ли?.. Не...
Но от второго ряда встал Куканов и пошел на сцену. Оказывается, во втором ряду сидели одни артисты.
- Следующим номером нашей программы, - сказал Сашка, - выступает фокусник Валя Куканов.
- Значит, так, - хмуро сказал Куканов. - Вот у меня в руках шарик от настольного тенниса. Сейчас я его проглочу. Внимание!.. Я его глотаю - хоп! И шарика нет. Ловкость рук и никакого мошенства.
Все захлопали. Федяра говорит:
- Во обманывает! Давайте-ка за ним следить!
Давай-ка, думаю, посмотрим, посмотрим, как это никакого мошенства, и стал во все глаза смотреть, что делает Куканов. Но из-за кулис высунулся Сашка и опять помахал мне рукой. Я оглянулся. На втором ряду позади меня больше никого не было.
Я говорю:
- Ты что, меня?..
Он кивнул. Я говорю Федяре:
- Федяра, раз он так просит, я уж пойду, взгляну, что у них там за кулисами, а ты за фокусником поглядывай.
Вошел я за кулисы, а там Лена Скворцова стоит, рыжая певица и Сашка. Он говорит:
- Значит, так, тебя как звать?
Я говорю:
- Антоном. А что?
Он говорит:
- Мы тебя сразу наметили.
Я спрашиваю:
- Выступать, что ли?
- Да нет. Вот все сейчас пойдут колхоз смотреть, а мы давайте отколемся.
Я спрашиваю:
- А Куканов пойдет?
- Куканов-то? Куканов куда хочешь пойдет!
Но мне не хотелось, чтобы с нами Куканов пошел. В это время он как раз кончил показывать свои фокусы и подошел к нам.
В зале хлопали.
- Ну, пошли, - говорит Сашка, - тут у вас со сцены есть дверь на улицу, я уже посмотрел.
Куканов говорит:
- Ты поди объяви, что концерт окончен!
А Сашка отвечает:
- Ничего, пусть пока посидят.
Зрители остались
Зрители остались, а мы вышли на улицу позади клуба. Куканов все подальше от меня держится, а я к нему и не очень стремлюсь. Я иду рядом с Леной Скворцовой.
- Понимаешь, чего наша концертная бригада больше всего хочет, - говорит Сашка. - Наша концертная бригада больше всего хочет чего-нибудь такого вашего пожевать! Например, кислой капусты!
- Да! Да! - говорит Лена. - Или соленых огурцов!
- Огурцов можно и свежих! Или еще вот этой... брюквы!
- И репы! И моркови! - кричит Сашка. - И капусты! И турнепса! Чтобы все время грызть, грызть, грызть!..
Я говорю:
- Не кормят вас, что ли?
- Кормить-то кормят, да все такое мягкое, сладкое, перетертое. А мы хотим, чтобы хрустело! Чтобы рот вязало! Вот мы тебя и наметили.
Вдруг за стенкой клуба захлопали, затопали, засвистели.
Сашка говорит:
- Сидят покуда еще, надо бежать!
Я говорю:
- Ну, тогда айда в Равенку!
- Ой, как я хочу в Равенку! - захлопала Лена Скворцова. - Я еще вчера, когда вы на нас напали, в Равенку захотела!
И мы быстро пошли по дороге.
Сашка говорит:
- Знаешь, Антон, я думаю, что я даже стих сочиню про то, как ты любишь свою деревню. Он будет начинаться так: вот моя деревня, вот мой дом родной. То есть, конечно. это твой дом и твоя деревня, но там вместо тебя я буду, это всегда в стихах такая ерунда.
Я говорю:
- Валяй!
Вдруг от клуба закричали:
- Вон они! Вон они!
- Кажется, нас усекли, - говорит Сашка. - Давайте бегом!
Мы побежали, но за нами погнались на велосипедах. Шурка с Тришкой подъехали и говорят:
- Куда это вы? А как же футбол? Евдокия Петровна уже футбол объявила! Это ты их, Антоша, сманиваешь?
- Ничего я не сманиваю!
- Нет уж, если вы у нам приехали сюда, то давайте проводить товарищескую встречу.
Сашка говорит:
- Так разве у нас не товарищеская? И вы товарищи, и они товарищи, и все мы товарищи!