Вот моя деревня
Повесть
Владимир Арро
Рисунки Т. Капустиной
(Журнал "Костер". 1970)
В деревне у них все не по-нашему
В деревне у них все не по-нашему: посреди улицы какой-то амбар стоит, а у нас улица чистая, трава да ветлы. А комар-то какой у них ядовитый, ба-атюшки, какой-то мохнатый у них комар, злой! И реки, само собой, у них не имеется. У них и земля похуже нашей будет, одно слово - лесная сторона. Эх, думаю, как же вы тут живете? Не пробовали вы нашего житья, вот и думаете, что здесь лучше всего жить, а лучше-то всего у нас в Равенке. У нас ведь река, простор!
Смотрю, Андрюха, Ленька и другие ребята стоят под березой и шапками в нее зачем-то кидаются. Вроде, силятся что-то достать.
Вышли мы из засады.
- Ах, - говорю, - да это ж они майских жуков ловят!
Мы тоже майских жуков любим ловить, только сейчас они называются июньские, потому что уже июнь.
У нас в Равенке самые хорошие жуки, как майские, так и июньские.
Я говорю:
- Вы чего шапками-то их ловите, так ловить не мудрено, а ну-ка вы с лету!
Я веником махнул и летящего жука - трах! Поднял его, а жук небольшой. Я говорю:
- Небольшой жук-то у вас. А есть ли у вас пилоты?
- Пилоты-то есть, - отвечает Андрюха, - да ниток больше никто не дает.
- Ну, конечно, - говорю, - без ниток какие ж пилоты...
А пилоты летают с нитками. Иной пилот так высоко летит, что полкатушки ниток разматывает, во как летит! Мы с кильковскими соревновались, самые выносливые пилоты у нас. Наши пилоты к ним через речку летают, а их - к нам не летят.
Половили мы с березницкими ребятами жуков, а тут и стадо пошло. Когда стадо идет, жуков ловить лучше не стоит. Мы один раз не заметили, как в деревню вошло стадо, и все ловили жуков. Что тут было! Две телки запрыгали, бараны обратно метнулись, бычок Фомушка заревел. Все стадо перепугалось и умчалось к реке. Нам от дяди Леши тогда попало.
Андрюха говорит:
- Половите еще с нами.
Я говорю:
- Нет, мы пойдем.
Распрощались мы с березницкими и пошли домой по большой дороге.
Зажглись огни уже в нашей Равенке
Зажглись огни уже в нашей Равенке. В Кильково в эту пору тоже огни горят. Самый яркий фонарь у них у магазина, его всю ночь не выключают.
Земля вся в темноте, крыши темные, кусты на реке темные, а небо над нашей деревней еще голубое. Река между кустами поблескивает, а на реке лягушки кричат.
Только смотрю я, что же это за белый дымок там вдали из береговых ракит поднимается?.. Стойте, стойте, думаю... Вот так та-ак!
Коля Семихин тоже тот дымок заметил.
- Вот те номер, - говорит. - Да это ж они!
- Ага-а, вот вы где, килечки... - шепчет Федяра.
Я говорю:
- Значит, побоялись они уходить далеко от дома, решили на бережке устроиться...
Побежали мы берегом, впереди я, сзади Коля Семихин, а за нами все наши ребята, слышно мне, как они там за спиной у меня пыхтят.
Подкрались к кустам, слушаем. Сидят, голубчики, костер у них тлеет, видно, картошку пекут. Разговор у них тихий идет. Я себе думаю: ах вы! Нащупал в траве деревяшку, из-за куста высунулся и - швырк! Искры из куста вверх ударили, разговор сразу же и затих. Ага, боитесь, думаю, только первым никто свою трусость показать не решается. Тут Коля Семихин консервную банку запустил.
Они вскочили, и чей-то голос, вроде Шуркиного, спросил:
- Эй, кто там кидается, ты, Ломтик?
А другой ответил:
- Ломтик уже спать лег.
- Ну, Куканов, значит...
Какой еще, думаю, тебе Куканов. И метнул я по ним веник.
А тот же голос сказал:
- Вот паразит!..
Тут и Федяра что-то бросил, и Санька с Ванькой, от костра аж искры летят. А девчонка какая-то, наверное, Надька, говорит:
- Какой бессовестный!
Вдруг слышу, рядом запыхтело что-то, и Федярин плаксивый голос крикнул:
- Ну, чего ты!.. Отцепись!
Бросился я туда, навалился сразу на двоих и тут уж кричу во всю мочь:
- Бей их, круши!.. Колька! Налетай!..
Только меня сразу же оттолкнули, в кусты откинули и сверху прижали. Слышу - голоса кругом, орут. Много голосов! Да вдруг какой-то женский, сердитый:
- Что тут за переполох?
- А мы сами не знаем, Полина Марковна, на нас тут какие-то придурки напали!..
- Палками кидались!
- И вениками!
- Мы думали, это Куканов...
- Опять Куканов!.. Все на Куканова, а я в палатке спал.
- Вот мы тут одного держим, - сказали надо мной. - Вырывается, какой-то бесноватый!..
- И мы двоих поймали!..
Ну, думаю, плохо дело, ошибка вышла. Какие-то городские туристы, теперь греха не оберешься.
Подняли меня на ноги, подвели к костру. Гляжу, а тут уже и Колька стоит. И Саньку кто-то за руку держит. Разгромили весь наш наличный состав. А кругом-то все чужие, ни одной знакомой рожи нет. Уж пусть бы лучше Сенька Морозов...
Санька кричит:
- Ванька, ты где?..
А из-за кустов Ванькин голос:
- Здесь я!.. Я свободный!..
- Выходи сюда, - говорит Санька, - вместе ответ держать будем!..
Тут и Ванька подошел, встал рядом с братом. Только одного Федяры нет, вырвался-таки.
Окружили нас, подбросили хворосту в костер, чтобы виднее им было, значит, нас допрашивать. Один лопоухий и говорит:
- Вы что, ненормальные, да? Вы почему кидались?
Я говорю:
- Мы килек искали. Мы и не знали, что вы здесь.
- Кого они искали? - спрашивает девчонка с челкой.
Тот, которого назвали Кукановым, говорит:
- Дать им банок, да и все.
Я говорю:
- Килек мы искали, кильковских! Шурка у них есть Шаров, потом Тришка... Из деревни Кильково, вон там, за мостом!..
- А сами-то вы откуда?
- Мы из Равенки.
- Что это за Равенка? У нас на карте такой нет.
- Равенки-то нет? - удивился я. - Что ж это у вас за карта?
- Нормальная. Государственная. А вот вы почему кидались? Ведь вы в голову кому-нибудь могли попасть.
Куканов говорит:
- Дать им банок, да и все.
Я возмутился:
- В голову? Да мы в голову и не метились! Колька, правда, мы не метились в голову?
Колька говорит:
- Я в костер кидал!
Я говорю:
- Да если даже попадешь по голове веником, это что, больно? Больно, да?..
Колька кричит:
- Что, нельзя обознаться, да? Ведь уже темно!
Я кричу:
- А вы руки сразу крутить! Ведь вас вон сколько, а нас только четверо, да один убежал!..
Чувствую я, как растет во мне возмущение.
- Еще надо проверить, - кричу, - что это вы у нас тут на берегу разлеглись на ночь! Есть у вас на то разрешение или нет? А ну документы!
Это я вспомнил, как брат Паша у одних туристов, которые зашли в Равенку, тоже документы проверял.
- Ишь вы какие проверяльщики! - закричал лопоухий. - Думаете, если вы местные, то это ваша река!
А Куканов говорит:
- Дать им банок, да и все!
Тут и тетка вмешалась.
- Вы, мальчики, неправильно поступили. И напрасно вы так агрессивно настроены...
Что-то она еще говорила. Вдруг на реке раздался истошный крик:
- Тону-у!..
Я сразу догадался, что это Федяра, он один может так кричать. Только неуж он взаправду тонет?..
Бросились мы к реке. Прибежали, я кричу:
- Федяра, ты что ли?..
А Федяра с того берега спокойненько отвечает:
- Конечно, я. А вы чего же не убежали? Я нарочно панику устроил, чтобы вам убежать.
Тут все закричали:
- Ах вот что!.. Какие бессовестные! Это ж надо так напугать. Да с вами после этого знаете что надо сделать?..
Тут мы и припустили! Сначала я, за мной Коля, а сзади Санька с Ванькой. А по другому берегу Федяра.
Погнался было за нами Куканов, но Полина Марковна ему закричала:
- Куканов, вернись сейчас же!
Вот так мы и спаслись.
Выскочили мы на дорогу
Выскочили мы на дорогу, с Федярой соединились, только хотели домой двигать, вдруг слышим, кто-то нам навстречу шагает и песню поет. А это идет Люба в белом сарафане. Как увидела нас, так и замолчала. И говорит с презреньем:
- Ишь, идут бандиты с большой дороги... Это кто ко мне напустил муравьев? В лечебное-то учреждение!..
Мы стоим, головы потупили. Потому что ведь это мы!
- А я, беспонятная, сколько витамина им скормила, а они вон что!
И пошла Люба в белом сарафане, на нас даже не оглянулась. Свернула на кильковскую дорогу.
Мы постояли, поглядели ей вслед. Я Федяре говорю:
- Вон чего наделал.
А Федяра отвечает:
- Ничего, одумается еще.
Тут я понял, что Люба-то пошла в кино. Я и говорю:
- Давайте, пока кильковских нет, в кино сходим.
Федяра говорит:
- И за Любой будем следить!
И мы повернули в Кильково.