<к содержанию
<предыдущая страница
Письма
Коля пишет Оле
Здравствуй, Оля!
Я должен рассказать тебе, что еще случилось, когда мы вышли от Еремкиных.
На улице я взглянул на Тимошку, который от смущения не проронил у Еремкиных ни одного слова (и очень хорошо, что не проронил), и говорю ему:
- Что, убедился?
Он печально кивнул головой.
И тут нас сзади догнал противный, шепелявый голос Рудика Горлова:
- Ну как, Свистун, не скучаешь ли по Вороне? Ты ведь птиц любишь! Помню, как она тут перед тобой на коленках стояла...
- Какая ворона? - тихо спросил меня Тимошка.
Но Рудик услышал его вопрос.
- А ты, дитя неразумное, не знал Ворону? Была у нас такая, Оля Воронец... Все справедливую из себя строила! А потом каркнула, крыльями взмахнула и улетела...
Рудик собирался еще что-то сказать - наверно, про нашу с тобой переписку. Но Тимошка вдруг стянул с носа свои очки и сунул их мне:
- Подержи, Коля, одну минуточку. А то разобьются...
И я еще даже ничего не успел сообразить, как он, маленький и худенький, подошел к долговязому Рудику, приподнялся на цыпочки и влепил ему звонкую затрещину.
Рудик в драку не полез: или стыдно было отвечать Тимошке, который еле доставал ему до плеча, или меня боялся. Он стоял на месте, без толку размахивал руками и кричал:
- А ну еще попробуй! Еще хоть один разок...
Тимошка вновь деловито приподнялся на носках и еще раз звонко стукнул Рудика. Тот продолжал вопить:
- А ну еще попробуй!..
Но Тимошка больше пробовать не стал. Он, не оглядываясь, ушел со двора. Я догнал его и пошел рядом.
Мы до самого Тимошкиного дома не разговаривали. Потому что оба были очень растеряны. И я до самого дома так и держал в руках его очки...
В Тимошкином дворе мы стали прощаться. Тимошка натянул на нос свои очки. И тут вдруг что-то камушком упало с дерева.
Мы увидели в снегу маленький, взъерошенный комочек сероватого цвета.
- Воробушек, - сказал я. - Замерзнет...
Тимошка, словно "скорая помощь", бросился к маленькой птичке. Он бережно положил ее на ладонь, будто на носилки, осторожно прикрыл другой ладошкой. Воробушек еле дышал... Тогда Тимошка опустил его в свою меховую рукавицу. Воробушек там вполне уместился.
Я смотрел на доброго, ласкового Тимошку, и мне как-то не верилось, что это он пятнадцать минут назад зло и решительно ударил два раза Рудика Горлова. Как-то даже не верилось...
Вот и снова начнет работать птичья лечебница! Но главным врачом теперь будет Тимошка, а я - вроде бы "научным консультантом".
Коля
Коля пишет Оле
Здравствуй, Оля!
Просто не знаю, что делать с этим двухколесным велосипедом! И зачем я пообещал купить его? Если бы еще был трехколесный, я бы целый месяц не ходил в кино, не завтракал бы в школе и скопил деньги, а на двухколесный мне не скопить. Странно даже: два колеса стоят почему-то дороже, чем три!
У отца я просить деньги на велосипед не хочу: он ведь только недавно купил мне два аквариума, чтобы я больше не занимался птицами. И потом, он стал чаще задыхаться по ночам, и врачи посоветовали ему поехать в санаторий на целых два месяца. Отец сказал, что на месяц ему дадут бесплатную путевку. А на второй? И еще дорога туда и обратно... Я очень волнуюсь, Оля. И не хочу сейчас ничего просить у отца...
Тимошка сейчас возится со своей птичьей лечебницей. А в день рождения он получит от твоего имени подарок, которого больше всего ждет... Скоро ты узнаешь, что это за подарок.
Может быть, он на радостях и забудет об этом велосипеде, а? Как ты думаешь? Может, отменить этот велосипед?
Коля
ТЕЛЕГРАММА
Коле Незлобину (лично)
Ничего не отменяй. Деньги высылаю.
Оля
Оля пишет Коле
Дорогой Коля!
Сегодня я выслала тебе по почте деньги. На двухколесный велосипед вполне хватит. Забрала их из "пионерской копилки". Ничего, поеду в Ленинград как-нибудь в другой раз... Ведь это я втянула тебя во все свои "задания". Значит, я и должна прийти тебе сейчас на помощь.
В письмах я все больше узнаю тебя, Коля! А раньше я тебя совсем не знала. И не ценила. Ты всегда был таким молчаливым... Теперь мне кажется, что ты сберегал слова для своих писем. Я их часто перечитываю, и передо мной встает совсем другой Колька, которого никак не назовешь Колькой-Свистуном, а которого я хочу назвать совсем по-другому: Колькой-другом. Но хватит об этом.
Я уверена, что когда расскажу нашим ребятам, почему передумала ехать в Ленинград, они меня поймут. А мой сосед Артамонов уже понял (я ему показала твои последние письма). Он передает тебе привет и говорит, что, если бы ты жил у нас в Заполярье, он бы с тобой дружил!
Расскажи, как Тимошка первый раз сядет на свой собственный двухколесный велосипед. И что за подарок вы ему готовите от моего имени?
Жду писем!
Оля