Коля.
Коля пишет Оле
Сегодня, Оля, я подошел к Левиному "боевому листку" с заголовком "Анна Ильинична переехала!" и слышу, как наш школьный завхоз говорит: "Вовремя мы насчет ордера похлопотали. Выиграли сражение! Оперативность проявили!"
Феликс стоял тут же, рядом. Я сразу к нему:
- Как это, говорю, они "выиграли сражение"? А мы что же, выходит, зря старались?
- И они тоже хлопотали, - ответил Феликс. - Да главное-то было в том, чтобы Еремкин не портил Анне Ильиничне нервы, чтобы он встретил ее, как самую дорогую гостью, прямо-таки с распростертыми объятиями. И вы этого добились!
Значит, теперь, Оля, я, наверно, уже могу вскрыть твою посылку. Она лежит и лежит на одном месте без всякого дела. А так бы польза какая-нибудь от нее была... Напиши: можно или нельзя?
Лева Звонцов объявил конкурс: кто придумает новую радиокнигу. И я ему вот что предложил: крикнуть по радио, чтобы все мальчишки или девчонки, которые носят одно и то же имя (ну, например, Вани, или Пети, или Нины) быстро прибежали в какое-нибудь определенное место. Сразу будет видно, каких имен у нас больше всего, а каких меньше. И еще будет ясно, какой Ваня или Какая Нина ловчее и быстрее всех своих тезок, то есть кто прибежит самым первым.
Леве эта игра понравилась. И он предложил в мою честь собрать первыми на площадке, возле пожарного крана, всех наших школьных Николаев. Но я сказал, что все наши Коли на площадке просто не поместятся, и предложил, чтобы он для начала собрал лучше всех Тимофеев.
Лева удивился: "Почему, - говорит, - тебе нравятся именно Тимофеи? Странно! Это имя не такое уж типичное для нашего времени. Но раз ты придумал эту игру, я пойду тебе навстречу!" И объявил по радио. На площадку к пожарному крану примчался только один семиклассник Тимофей, который по два года в одном классе сидит. И еще пришел истопник дядя Тимофей, который очень перепугался, потому что не понял, зачем его так срочно вызывают к пожарному крану: думал, загорелось что-нибудь.
Это все я просто так сделал, ради интереса. А вообще-то какое мне дело, кого ты там очень любишь. Это твое дело, а не мое.
Коля
Оля пишет Коле
Дорогой Коля! Спасибо тебе за Анну Ильиничну. Большое спасибо!
Помнишь, Коля, у старого заветного дуба, когда Феликс давал нам задание переписываться, кто-то из ребят крикнул про тебя: "Да он же молчаливый, как сыч!" А Феликс ответил: "Вот, может, в письмах и разговорится!" Я вспомнила эти его слова, потому что они сбылись. Если бы не письма, я бы тебя так никогда и не узнала, всегда бы думала, что ты мрачный, злой, только с птицами умеешь быть ласковым. А ты, Колька, оказывается, очень веселый и остроумный... И выдумщик ты, оказывается. Изобретатель! Никто бы у нас в классе, я уверена, не смог так ловко выиграть сражение с Еремкиными. Да, если бы не это испытание и не письма, я бы тебя никогда как следует не разглядела.
А теперь я знаю. какой ты! И, вспоминая сейчас о людях, к которым я когда-нибудь в жизни плохо относилась, я думаю: "А может быть, они были уж не такими плохими? Может, я просто не разглядела их как следует, не разобралась?"
Я так и о Вовке Артамонове подумала, которого здесь все просто по фамилии называют - Артамонов. Он хвалится, что его ребята очень боятся. И правда боятся, потому что он выше всех в классе и всех сильнее. Его и уважают тоже: за то, что хороший спортсмен и всю футбольную команду нашей школы № 3 на матчах вывозит. Лучший вратарь! Но не любит его никто... Вот я и решила с Артамоновым по душам побеседовать.
- Неужели, - стала я убеждать его, - это очень приятно, когда все тебя боятся? Разве не приятней было бы, если б тебя все любили?
А он мне в ответ:
- Если захочу, то и полюбят!
- Это как же так? По приказу, что ли?
- Прикажу - и полюбят!
- Как же, - спрашиваю, - ты прикажешь? "Любите меня все до одного, а то хуже будет!" - так, да?
- А ты думала? Так и прикажу!
Через полмесяца какой-то ответственный футбольный матч будет на кубок "Совета старых капитанов" (Этот Совет шефствует над нашей школой), и вот Артамонов сказал мне вчера:
- Хочешь, я тебя со своей парты в два счета выселю?
- Это как же так? - спрашиваю.
- А очень просто! Скажу всем ребятам, что у меня от сидения с тобой рядом нервы портятся, что ты мне мешаешь к матчу готовиться. Что я из-за тебя буду "не в форме". Вот и все! Тебе еще бойкот всей школой объявят, если останешься... Уходи лучше сама. А то хуже будет!
Так что не на всех, Колька, беседы и письма действуют... Я, наверно, сумела бы поднять самых смелых ребят на бунт против Артамонова, но пока еще никого из них по-настоящему не узнала: в душе никак не могу расстаться со старыми друзьями, от которых уехала за тысячи километров.
Между прочим, мне на миг показалось, что ты с Урала, опередив мой приезд, сумел созвониться с Артамоновым или даже послал ему телеграмму: он с первого же дня стал, как и ты, называть меня Вороной... Хотя моя фамилия сама могла накаркать ему про это прозвище.
А посылку, Коля, пока вскрывать нельзя. Ты, конечно, очень хорошо выполнил мое задание. Даже слишком хорошо. И потому я хочу снова обратиться к тебе. Нет, уже не с заданием, а с одной просьбой. Очень большой... Я раньше даже и представить себе не могла, что когда-нибудь попрошу тебя об этом. Но теперь думаю, что лучше тебя, наверно, ее никто выполнить не сумеет. Только я еще немного должна подумать...
А посылку пока не вскрывай. В ней самой ведь нет ничего особенного, она только должна указать тебе дорогу к большому сюрпризу. Если же ты поторопишься и откроешь ее раньше времени, она ничего тебе не укажет. Не понимаешь, да? Все поймешь, когда выполнишь еще и мою просьбу...
Тогда уж ты наверняка заслужишь то, что тебя ожидает! И спор мы с тобой выиграем тоже наверняка. Подожди еще немного.
Оля