Владислав Крапивин
Тайна пирамиды
Повесть
Рисунки Е. Стерлиговой
НЕУДАЧНЫЙ ОПЫТ
Дверь приоткрылась, в канцелярию просунулась кудлатая светло-желтая голова.
- Здрасте, Евдокия Герасимовна. Борис Иванович у себя?
- Директор занят, - без малейшей ласковости сообщила секретарша.
Голова вздохнула:
- Что же мне делать...
- Закрыть дверь, Воробьев, вот что. Слишком часто ты захаживаешь к директору без всякого дела. Нашел себе приятеля.
Евдокия Герасимовна работала в школе тридцать лет и была старше Бориса Ивановича втрое. Она твердо знала, что ученики не должны приходить к директору. Их должны к нему приводить. Пятикласснику Джонни Воробьеву эта точка зрения была известна. Он не стал спорить и разъяснил:
- Я не сам. Анна Викторовна велела.
Евдокия Герасимовна проявила некоторый интерес:
- Вот как? Она удалила тебя с занятий?
Джонни не успел ответить. Из-за приоткрытой кожаной двери кабинета донеслось:
- Евдокия Герасимовна, там кто-то пришел?
- Воробьев из пятого "А", - последовал сухой ответ.
- Пусть... - сумрачно ответил директор. И пятиклассник Воробьев мимо поджавшей губы секретарши ступил в кабинет.
Там он еще раз сказал "здрасте" и еще раз вздохнул.
Борис Иванович меланхолично перебирал на столе ведомости и объяснительные записки прогульщиков. Буркнул:
- Садись, не торчи.
Джонни сдержанно вздохнул третий раз и опустился на краешек стула у двери.
- Ну? - спросил Борис Иванович. - Опять?
- Анна Викторовна. Из-за пирамид...
Борис Иванович поднял от бумаг лицо.
- Каких пирамид? Вы что, в пятом классе за геометрию взялись?
- Это не геометрия... Из-за египетских.
- Еще не легче... Насколько я знаю, Анна Викторовна ведет математику, а не историю.
- Математику, - подтвердил Джонни, разглядывая портрет симпатичного педагога в очках по фамилии Ушинский.
- Изложи суть события, - сказал директор.
- Подробно? - оживился Джонни.
- Кратко.
- Ладно. Пирамиды - это шляпы. Из картона. Ученые считают, что под такими шляпами мозги работают активнее. Мы эти шляпы специально сделали, потому что по математике сегодня самостоятельная работа. Сели, надели, а она... Анна Викторовна то есть... она в крик. Говорит, сорвали урок... вот...
- Дальше.
- Я хотел объяснить. Она говорит: "Объяснять будешь директору. Иди и объясняй". Я пришел.
- Все?
- Все, - сказал Джонни. Педагог по фамилии Ушинский смотрел на него с сочувствием. Борис Иванович - без. Он знал, что Джонни Воробьев не нуждается в сочувствии, особенно если считает себя правым. Борис Иванович смотрел со смесью утомления и любопытства. Утомления было больше.
- Свихнусь я тут с вами, - сообщил он. - Только вторая четверть началась, а у меня уже давление, как у хронического гипертоника... В отпуск бы. На песочек, на берег. И чтобы лето кругом...
- Ой, хорошо бы! - согласился Джонни.
Директор дотянулся до этажерки с газетами и папками. Из-под папок вытащил шахматы (они сухо громыхнули в клетчатой коробке; директор быстро оглянулся в дверь).
- Давай? - сказал он Джонни. - Мне разрадка нужна...
- Давайте...
Доску положили на объяснительные записки. Джонни перебрался на подлокотник могучего кресла у стола и начал расставлять фигуры.
- В той четверти счет у нас был два-два, - напомнил Борис Иванович.
Джонни кивнул.
- А все-таки что это за идея с пирамидами? - спросил Борис Иванович. - И чья? Твоя?
- Не моя, а француза Антуана БовИ. Он египетские пирамиды изучал и один раз задумался: почему в них мумии так хорошо сохраняются? А потом еще увидел, что, если какой-нибудь зверь забредет в пирамиду и там помрет, он тоже не портится... И тогда этот БовИ стал делать опыты: накроет картонной пирамидой котлету, и она остается свежей несколько месяцев... Эта самая котлета... А где еще белая пешка? Ой. вот она... И другие ученые тоже опыты делали. Например, тупая бритва под пластмассовой пирамидой за несколько часов делается опять острая. В Чехословакии даже специально такие пирамидки продаются для бритв... И растения под пирамидой лучше растут...
- И мозги лучше варят. Да? - подал голос Борис Иванович. В голосе его было все, кроме доверия. Но Джонни подравнял ряд черных фигур и ответил спокойно:
- Мы не успели коллективно проверить. Но так говорят... То есть пишут.
- Джонни сходил к оставленному у двери портфелю. Принес потрепанный журнал. Это был мартовский номер "Юного следопыта" за восемьдесят первый год (судя по всему, добытый из макулатуры).
- Вот тут заметка. "Магическая сила пирамид".
- Дай-ка эту "Магическую силу"... И ходи. Твои - белые, прошлый раз ты черными играл.
Джонни двинул пешку. Борис Иванович тоже. Джонни еще. Борис Иванович, поглядывая то на доску, то в журнал, сходил опять. Джонни задумался. Борис Иванович бормотал:
- "...Если верить исследователям, процесс мышления облегчается и становится более интенсивным внутри пирамиды и в пирамидальной шляпе... Фактически перечень экспериментов бесконечен... Научного объяснения свойства пирамид пока не получили..."
- Я сходил, - напомнил Джонни.
- Сейчас... Ерунду какую-то напечатали, а вы верите... Тут и рубрика-то несерьезная: "Загадки, гипотезы, курьезы"...
- А почему тогда бритвы затачиваются?
- Ты это сам видел?
- А что, разве журнал может врать?
- Н-ну... Все равно чушь какая-то.
- Ну, пускай чушь, - сказал Джонни и вывел коня за линию пешек. - Все равно вреда от этого никакого нету. Чего было скандал устраивать?
- И большой был скандал? - нехотя спросил директор.
- Изложить в подробностях?
- М-м... нет. Анна Викторовна сама изложит на перемене.
- Со своих позиций, - сумрачно сказал Джонни и вывел на большую диагональ слона.
- Естественно, - заметил Борис Иванович. - Каждый заботится о своих позициях... Впрочем, ты не заботишься: смотри, сейчас тебе будет классическая вилка.
- Не будет, я вот сюда...
- А я так!
- Ах ты... - шепотом сказал Джонни и запустил пятерню в кудлатый затылок. С полминуты он сидел на подлокотнике в позе озадаченного павиана. Потом метнулся к портфелю и выхватил из него что-то плоское и картонное. Это "что-то" щелкнуло и развернулось. Джонни накрыл желтые космы картонной шляпой-пирамидой. Деловито вернулся к столу.
- Ну-ну, - сказал Борис Иванович. - Давай-давай...
Джонни "дал". Вывел ферзя из-под удара, спокойно посмотрел, как директор забирает белую ладью и сказал:
- Шах.
- Подумаешь...
- Еще шах.
- Ну и...
- Ну и тогда ваш ферзь полетит.
- Ч-черт, - непедагогично высказался директор. Ферзя он спас, но потерял коня и слона. И задумался. Надолго.
Наконец Джонни деликатно покашлял.
- Подожди, - поморщился Борис Иванович. - Дай-ка... - Неожиданно он снял с Джонни пирамиду и накрыл ею свою волнистую русую шевелюру. - Ага... Хитрый трюк с пешкой у вас, товарищ Воробьев, не выйдет...
- Как сказать, - отозвался Джонни.
- Вот так и ска...
Ласково замурлыкал телефон. Борис Иванович посмотрел на него как на отпетого нарушителя дисциплины. Трубку не взял. Приоткрылась дверь. Директор судорожно снял шляпу и положил перед собой. Джонни оглянулся. Он успел заметить, что у возникшей на пороге Евдокии Герасимовны от изумления сами собой воздвиглись на лоб очки. Джонни съехал с подлокотника и укрылся за высокой спинкой. Евдокия Герасимовна с придыханием сказала:
- Борис Иванович, вам звонят.
- Меня нет, - страдальчески произнес директор.
- Но... Это заведующий гороно.
- Я на показательном уроке.
Джонни сквозь спинку кресла ощутил взгляд секретарши. И отчетливо понял, что ему, Джонни, здесь не место. Ученики не должны знать, что директор умеет говорить неправду.
- Я надеюсь, вы пошутили, - деревянным голосом проговорила Евдокия Герасимовна. - Я уже сказала Игорю Степановичу, что вы сейчас возьмете трубку.
На худом лице Бориса Ивановича отчетливо нарисовалась зубная боль.
- Да... - обреченно сказал он в трубку. - Да... Привет и тебе, дорогой Игорь Степанович... Ну, не хочу я об этом сейчас, не время. Так не хочу, что даже просил соврать уважаемую Евдокию Герасимовну, что меня нет. Но она неколебима в своих убеждениях... Да, писал, сам знаешь, раз говоришь. Нет, не так. Пока только просил узнать, есть ли возможность... Не надо, Игорь Степанович, мы оба знаем, что ты будешь рад... Зато спокойнее... Ну хорошо, хорошо. Потом... До вечера.
Он с облегчением плюхнул трубку на аппарат. Опять нахлобучил пирамиду, словно хотел ею защититься от всех неприятностей. Но тут же спохватился и надел ее на Джонни. И усмехнулся.
- Бедная Анна Викторовна... Представляю, что она испытала, когда увидела вместо ваших нечесаных макушек такие вот... четырехскатные крыши.
- Не знаю, что испытала, - насупился Джонни. - Но крик был большой... Она почему-то думает, что мы все ей назло делаем. А мы наоборот. Хотели процент успеваемости повысить.
- Не жалуйся, - сказал директор. - Она совсем неплохой человек.
Джонни защитил пешкой короля и пожал плечами:
- Никто не говорит, что плохой. Только неопытный... Мы на нее и не злимся. Если первый год человек с пятиклассниками работает, чего с него спрашивать... Может, еще воспитается.
- Будем надеяться, - сказал директор.
- А вы надеетесь? - осторожно спросил Джонни.
- Надеюсь... Я с Анной Викторовной как-то разговаривал про ее дела... и вообще про жизнь. Она говорит, что с детства мечтала учительницей стать. А раз человек мечтает... А то ведь есть такие, что идут в пединститут просто так, потому что больше некуда податься. А зачем соваться в педагоги, если сроду этого не хотели?
- А вы? - спросил Джонни и слегка испугался своей дерзости.
- Что?
- Ну, вы... хотели?
- Я хотел, - сказал Виктор Борисович. - Я с восьмого класса с маленькими возился... А ты, кажется, с первого, да?
- При чем тут я? - подозрительно спросил Джонни.
- Это я так... Ах ты, как же я пешку-то прошляпил...
- Может, потом доиграем? - деликатно предложил Джонни. - А то вы сегодня какой-то ... грустный.
- Думаешь, завтра буду веселее?
- Неприятности, наверное? Из-за нас, да? - посочувствовал Джонни.
- Не только из-за вас... Все одно к одному. Письмо вот пришло, что Ленка заболела. Дочка.
Джонни вскинул ресницы. Про дочку он слышал впервые. Директор жил один в комнате при школе.
- Она с матерью в Краснодаре, - объяснил Борис Иванович.
- А! Потому что здесь квартиру не дают, - догадался Джонни.
- Потому что... директор школы, а не доктор наук, - слишком ровным голосом сказал Борис Иванович. И вдруг смешал на доске фигуры. - Все, Джонни. Сдаюсь.
- Ну, зачем вы так? - смутился Джонни. - Могла быть ничья.
- Не люблю ничьих. Лучше давай еще раз. До звонка двадцать минут.
- Только вы возьмите сейчас мою шляпу. Чтобы ровные шансы были, а то нечестно.
- Возьму...
"В ЭТОМ ЧТО-ТО ЕСТЬ..."
Во второй партии Борису Ивановичу везло больше. Но он оставался невеселым. Неловко глянул на Джонни и сказал:
- Я тут слегка разболтался о семейных делах. Это между нами, ладно?
- Вы же меня знаете, - успокоил Джонни.
Борис Иванович наконец улыбнулся.
- Знаю... С самого начала. Мы ведь в один год с тобой в школу пришли. Ты в первый класс, я в директора... А познакомились четвертого сентября, после шумной истории с водопроводом. Я тебя сушил в этом кабинете...
- Я помню, - поспешно сказал Джонни. - Вам шах, Борис Иванович. - Ему не хотелось касаться подробностей.
Борис Иванович поправил шляпу-пирамиду и продолжал вспоминать:
- А потом операция "Зеленый слон". Это уже через год...
Джонни заулыбался. Операция была героическая, стыдиться нечего.
- В общем, знаем мы друг друга пятый год, - подвел итог директор и задумчиво глянул из-под шляпы. - Поэтому ответь мне, Евгений Валерьевич, на один вопрос. Только честно.
- Если получится, - осторожно сказал Джонни.
- Получится. Скажи: какой я директор?
- Как это какой? - растерялся Джонни.
- Ну, какой? Плохой, хороший? Средний?
Джонни не думал ни секунды. Он сказал то, что знал:
- Самый хороший в Советском Союзе.
- Я серьезно...
- И я серьезно. Это все знают. - Джонни был даже слегка раздосадован. Он не любил говорить общеизвестные вещи.
- Все знают, - усмехнулся Борис Иванович. - Кто может знать про весь Советский Союз?
- Ну... это я так сказал. Просто лучше, чем вы, дтректору быть ни к чему...
- Ты, наверно, меня не понял, - вздохнул Борис Иванович. - Дело не в том, что мы играем с тобой в шахматы и я иногда прощаю твои фокусы...
- Ох уж, вы прощаете... - сказал Джонни.
- Однако... согласись, что отношусь с пониманием.
- С пониманием вы ко всем относитесь, - холодновато сказал Джонни. - Я про это и говорю.
- Ты, кажется, обиделся... Или тебе показалось, что я напрашиваюсь на комплименты?
- Мне другое показалось, - хмуро сказал Джонни. - Кто-то считает, что вы не такой уж хороший директор, да? - И он посмотрел на телефон.
Борис Иванович тоже посмотрел на телефон.
- Вы им не верьте, - сказал Джонни.
- А ты не хотел бы стать директором? - вдруг спросил Борис Иванович.
- Как это? - изумился Джонни.
- Ну, необязательно директором, а вообще учителем. Когда вырастешь.
Джонни не любил делиться планами на будущее. Даже с самыми хорошими людьми. Но сейчас разговор шел такой, что приходилось быть откровенным.
- Я еще точно не знаю, - неуверенно проговорил Джонни. - Вообще-то мне больше хотелось путешественником... Как Тур Хейердал, например. Или археологом, всякие тайны раскапывать. В общем, открытия делать.
- Хорошее занятие, - согласился Борис Иванович. - Я об этом тоже мечтал. Но, понимаешь... Тех, кто станет делать открытия, кто-то должен сначала учить...
- Я понимаю...
- И еще вот какая штука... Конечно, открытия делаются в экспедициях. И в лабораториях, и в космосе. Но не только. Есть еще работа: помогать людям делать открытия каждый день.
- Это значит нам помогать, - с пониманием сказал Джонни.
- Конечно. Разве, когда человек узнает букву "А", это не открытие? Или когда впервые слышит, что Земля круглая. Или про атомы...
- Или про пирамиды, - улыбнулся Джонни.
- Или про пирамиды... Кстати, в них, кажется, в самом деле что-то есть...
- Да? А почему вы решили?
- Потому что тебе мат, - с удовольствием сказал Борис Иванович.
- Как это?
- А вот так. Куда ты пойдешь? Сюда? Все равно...
Джонни не огорчился.
- Ладно. Значит, три-три, - сказал он и встал. Хотелось потянуться, но при директоре, особенно при самом лучшем, потягиваться неудобно.
Опять закурлыкал телефон. За дверью послышался сдержанный голос Евдокии Герасимовны:
- Бориса Ивановича нет, он на открытом уроке.
Джонни деликатно прикусил улыбку. Директор досадливо посопел. Потом сказал:
- А перед Анной Викторовной ты сегодня же извинись.
- Ну вот... - расстроенно откликнулся Джонни.
- Не "ну вот", а извинись.
- Я, конечно, могу, - снисходительно сказал Джонни. - Только это непедагогично.
- Что-о?
- Она решит, что я и правда виноват, а это неправда. А обманом никого не воспитаешь.
- Но ты же в самом деле виноват!
- Я?!
- А кто же! Ты зачинщик. Эксперимент затеял, а посоветоваться с Анной Викторовной не додумался. Отсюда и скандал. Какое ты имел право ставить опыт на ее уроке без ее разрешения?
Джонни озадаченно взлохматил затылок.
- Да... Это я не сообразил... Я так и скажу: "Извините, что забыл посоветоваться".
- Вот-вот. Так и скажи.
- Так и скажу.