Ленька-садовник
Повесть
Алексей Леонов
Рисунки Т. Капустиной
День вечереет, небо опустело. Гул молотилки слышен на гумне...
Я вижу, слышу, счастлив. Все во мне. (И. Бунин "Вечер")
9
Ночевали в парамоновской школе. Народу съехалось много. Были старики, были инвалиды, были бабы и девки. Кто-то прихватил с собой гармонь. После ужина все собрались в большом классе, раздвинули парты. Пришел на костылях одноногий парень в военной гимнастерке. Он играл на гармони, а рядом сидела красивая девушка, держала его костыли и все время смотрела на него. Леньке она очень понравилась, и он завидовал инвалиду и думал, что в чужих деревнях девки красивее.
Серьезно плясали под гармонь девчата. Леньки сидел на подоконнике, следил за гармонистом, как тот, играя, притоптывал ногой и как подергивалась культя в такт игре. Ленька толкнул в бок Ваську:
- Смотри, у него и отрезанная нога пляшет. Чудно, правда?
- Он чувствует все равно, как будто она есть. Отец рассказывал, в госпитале красноармейцы жаловались, что пальцы болят, а рук-то давно нет. По нервам передается.
- Чей он? - спросил Ленька.
- Спешневский. Не видал? Он после моего отца домой пришел.
- А с ним кто?
- Тоже не знаешь?! - удивился Васька. - Сестра его. Тебе нравится?
Ленька в ответ скривил лицо.
- Я хочу ее проводить, - сказал Васька.
- А куда ее провожать? Она тут будет, в школе.
- Не проводить, так... поговорю.
- Ты умеешь говорить?
- А чего там уметь. Только подойти, когда одна останется.
- Ты провожал кого-нибудь? - спросил Ленька.
- Ага. В Глотове. Только их трое было.
- Кого ты там провожал?
- А, ну ее. Она ломается дюже, убегает.
Инвалид стал играть песни. Сестра его вдруг встала со скамьи, положила костыли и направилась к окну. Васька толкнул Леньку, шепнул:
- За мной идет.
Леньке стало завидно. Вот бы его так-то позвали. Сам-то он, наверно, никогда не осмелится на это. Она остановилась в нескольких шагах, посмотрела на Ваську, потом решительно подошла к Леньке, протянула руку:
- Пойдем?
От неожиданности и стеснительности Ленька пополз от нее по подоконнику и, глядя в глаза, качал в знак несогласия головой.
- Подумаешь! - сказала она и отошла, потом обернулась и смерила его презрительным взглядом, словно обозвала трусом.
- Подумаешь, - передразнил ее Ленька и вернулся на насиженное место. - Просили ее, как же. Я ногами-то так двигать не могу.
- Эх, ты! - произнес Васька с жалостью. - А говорил, волков не боишься. Так я тебе теперь поверил.
- То волков, - стал отговариваться Ленька, чувствуя, как по лицу переливается от стыда краска. - Шел бы сам-то - что же ты?
- И пойду, - заявил Васька. - Начнет другую - пойду.
Васька слез с подоконника и направился в толпу парней.
"Тебе хорошо, - подумал Ленька, - ты вон какой большой".
Леньке стало скучно, и зло брало за себя, что он такой нерешительный. Он косился в ее сторону - и перед ним вставали ее глаза, веселые и черные. Он впервые увидал, что глаза у девок красивые. Ему хотелось посмотреться в зеркало. Он считал себя некрасивым. Почему же она подошла к нему? Васька сидел рядом, он больше ростом , сильнее, а она выбрала его, Леньку.
"Вернемся с лошадьми, пойду к ним на вечеринку, - думал Ленька. - Ребят созову, тогда..."
Он отправился на улицу к повозке. Выходя из класса, заметил, что она проводила его взглядом, как будто не обиделась на него.
Ночь была темная. Леньку охватило чувство одиночества. Разом вспомнились отец с братом - они теперь далеко воюют, промелькнула в памяти сожженная немцами деревня: обернулось все вдруг довоенным детством, праздники припомнились: все наряжено, в цветах, голос матери хлестнул по сердцу, молодая она припомнилась, бойкая и веселая... И он рванулся с крыльца к телеге, лег на теплую траву вверх лицом и расплакался, сам не понимая почему.
Небо показалось Леньке беззвездным, но стекли из глаз его слезы, и замелькали в выси яркие точечки, вначале - все одномерные, одноцветные, потом - мелкие, крупные и совсем мелкие, зеленые, желтые, переменного цвета. Ожило небо. Запахи появились. Пахло конским потом и навозом. Слышалось позвякивание, храп лошадей, жевание травы. Все вернулось к Леньке. Он взялся крепко за верх тележных решеток, подтянулся и сел. Темнели лошади, повозки. На повозках виднелись людские фигуры, появились огоньки папирос. Доносился сдержанный мужской говор. Ленька рассмеялся тихо, его охватила незнакомая доселе радость. Он понял, что влюбился...
Васька пришел поздно.
- Не провожал ее? - спросил Ленька.
- Нет, - ответил Васька. - Она костыли все держала, потом гармонь понесла - гоняться мне, что ль, за ней?
- А ты знаешь, как ее зовут?
- Зинкой, - ответил Васька и зевнул.
- Она старше нас?
- Старше года на два... Ребята говорили, ишаков прислали вместе с лошадьми.
- Да?
- Вот тебе "да". Достанется нам - вот чудо будет.
- Вась, а где они там живут?
- В горах, - ответил Васька.
- Кто в горах?
- Ишаки.
- Я о спешневских спрашиваю. Зинка где живет?
- А, Зинка. - Васька говорил лениво, засыпал. - От церкви второй не то третий дом. Зачем она тебе?
- Так спрашиваю - ответил Ленька.
- Спи, - сказал Васька. - Вставать надо рано. Ехать еще пять километров... А то проспим, ишаков надают нам...
Ленька долго не мог уснуть. Где-то разговаривали, слышался смех. Васька бормотал во сне. Звезды падали - Ленька гадал, почему они пролетают всегда в сторону от земли, скользят по своду неба, как будто и вправду у неба есть свод. Потом долго думалось о Зинке, рисовалось ее лицо, фигурка, слышался голос. Он думал, что она понравится его матери, будет дружить с Полинкой, а все деревенские ребята будут завидовать ему...
Вот уже небо тронулось летним рассветом. Рассвет начинался далеко, и когда он разошелся по всему небу, погасил звезды, этого Ленька не видал. В какой-то миг он уснул...
Васька растолкал его поспешно. Лошади были впряжены в повозку. Говорил Васька шепотом:
- Вставай. Отправляемся. Днем, как будем ехать домой, поспим. Спешневские уже уехали.
Утро было росистое и холодное. Леньку сразу бросило в дрожь. Он не скоро понял, зачем его разбудили, закутался в фуфайку и, привалясь к решетке, снова задремал. Но спать ему не пришлось.
- Ленька, не спи, - заговорил Васька во весь голос, когда они отъехали от школы. - Зинка подходила, спрашивала про тебя.
- Что? - встрепенулся Ленька. - Что спрашивала?
- Говорит, ты каменский или не каменский.
- Ты что сказал ей?
- Сказал, каменский.
- Она что?
- Ничего. Сказала "а".
- А что еще спрашивала?
- Спросила, мы за лошадями приехали или нет.
- Что ты сказал?
- Сказал "да".
- А она что?
- Она сказала "а".
Ленька тоже протянул "а-а" и задумался. Было приятно, что Зинка не забыла за ночь о нем, подошла сама, спрашивала, и он теперь жалел, что не слышал этого разговора сам.
- Еще она что-нибудь спрашивала?
- Нет, больше ничего, - ответил Васька.
Ленька стал смотреть в сторону восхода солнца. Там, где оно должно было показаться, виделось кипение очень далеких облаков, словно они расступались перед ним. Заиграли первые лучи, и травы, хлеба, от дороги до горизонта, казалось, затянуло паутиной с блестками росы. Солнце словно вытолкнули в небо. И тут же от него хлынуло тепло.
- Подводы четыре уехало, - сказал Васька. - Я слыхал, но не хотел вставать.
По лугам кричали коростели. Перепела пересвистывались вблизи дороги. Над землей пролетали ласточки. Впереди завиднелся перелесок, потом высокие старые деревья, открылся большой красный дом, с колоннами, под железной крышей. В отдалении по низине были разбросаны избы.
- Ветпункт. Тут будем получать лошадей, - сказал Васька, потерев от удовольствия руки. - Интересно, какие нам достанутся.
- А их не по списку давать будут? - спросил Ленька.
- Может быть, по списку. Но там надо смотреть - плохая попадет, чтобы заменили ее.
Васька привстал на колени, всматривался вперед, ерзал от нетерпения и погонял лошадей.
- Травы пол-воза умолотили, а не везут, - приговаривал он. - Отяжелели - я вот вас!
На ветпункте никого не было видно. И не было вблизи табуна. Васька сразу пошел к тем, кто приехал раньше, узнать о порядке раздачи лошадей. Инвалид костылем показал ему на сарай, сказал что-то. Васька махнул Леньке рукой - идти за ним, направился к сараю. Ленька слез с повозки. Ноги не стояли, отсидел, схватились мурашками. Ленька попрыгал у повозки, размялся и, прихрамывая, пошел за Васькой. Окинув повозки взглядом, он увидел на одной спавшего человека под шинелью. Зинки не было.
На воротах сарая ржавыми, гнутыми гвоздиками были прибиты списки. Васька нашел в списках свой сельсовет, колхоз, стал читать. Им на колхоз давали пять лошадей - так сообщалось и в распоряжении из района - и шестым был дописан в список "Измаил - масть мышиная, шестилетнего возраста".
- Ленька, шесть дают! - обрадовался Васька. - Вот это да! Ждут пять, а мы пригоним шесть! Ну и повезло! Ты чего не радуешься?
- Измаил этот - какой-нибудь убогий мерин, - ответил Ленька и отвел взгляд на спешневские повозки.
- Понятно, - подмигнул Васька. - Зинки не видно. Она спит.
- Иди ты, - ответил Ленька. У него загорелись уши, лицо охватило жаром. - Пойду на повозку, - сказал он, чтобы скрыть волнение. - Ты не выдумывай. На что она мне...
- 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 -