Рис. Е. Медведева
Такая была планета
В. Крапивин
1960-е
Это было нелегкое дело - съесть такой арбуз. Нужно было время. И терпение.
Они впятером сидели на скамейке и по уши вгрызались в мягкие красные куски. Семечки прилипали к щекам и подбородку.
- Ты где живешь? - спросил Сережка.
Вовка, не переставая жевать, объяснил.
- Это же рядом с нами, - заметила Лизавета. - Всего через дом.
- Приходи, - сказал Шурка. - Мы в "царя-гороха" играть будем. Умеешь?
Ну как он может уметь? - вмешался Сережка. И объяснил: - Мы сами эту игру придумали. Вроде лапты, только с тремя мячиками. Мы тебя на левый край поставим.
Лизавета подняла голову. На ушах, как клипсы, висели прилипшие семечки.
- На левом крае у нас Павлик Сенцов играет, - сказала она. - Куда же его девать?
- А в запасные, - объяснил Шурка. - Он же слабак. Думаешь, он бы поднял такой арбуз?
- Лопнул бы, - откликнулся Сережка.
Шурка вытер рукавом подбородок, посмотрел на всех по очереди и осторожно спросил:
- А насчет ПЭС? Сказать? Ведь из-за нее же все...
- Можно, - решил Сережка и повернул к Вовке мокрое лицо. - Мы электрическую станцию делаем, которая от морских приливов работает. Ну, пока модель, в ванне. Уже десять дней возимся. Приходи, увидишь...
Вовке стало весело.
- Я приду, - пообещал он. - Обязательно. Сегодня меня, наверно, не выпустят, а завтра приду. А то у нас во дворе даже ребят нет. Только мелкота всякая. Есть еще одна девчонка, да она какая-то... не поймешь.
Вовка вошел во двор и сразу отыскал взглядом свое окно. Он подумал, что, может быть, увидит в окне сестру и та его сразу спросит: "Ты где это бродяжничал столько времени? Где арбуз?" И тогда Вовка отсюда, издалека, объяснил бы ей все. Издалека такие вещи объяснять гораздо лучше.
Но окно было закрыто и отражало синее блестящее небо.
Вовка тихонько вздохнул. И, наверно, от этого вздоха проснулся и зашелестел клен. Сверху снова сорвался светлый пятипалый лист и упал на Вовкино плечо. Как будто дерево хотело утешить мальчика и положило ему на плечо легкую ладонь.
- Такая хорошая была планета... - доверительно сказал Вовка клену. Тот сочувственно закивал ветвями.
- Ладно, ничего, - сказал Вовка.
Он смотрел на свой подъезд и тогда увидел девчонку.
Она сидела на корточках недалеко от крыльца и опять что-то рисовала на асфальте. Видимо, новый Вовкин портрет.
Ведь она ничего не знала. Она думала, что Вовка сейчас такой же, как вчера. Такой же , как утром. А он уже понимал, почему бывают приливы и отливы. Он умел устраивать солнечные затмения. Он пережил гибель Зеленой Планеты, и стоило ли после этого думать о глупой девчонке с ее дурацкими рисунками.
- Такая была планета... - негромко и с чувством повторил Вовка. Потом он затолкал кулаки в тесные кармашки штанов и зашагал к подъезду.
До девчонки оставалось шагов десять. Тогда она быстро поднялась и повернулась навстречу Вовке. Пальцы опущенных рук сжались в твердые кулачки. Глаза тихо сузились и сделались как два тонких золотых полумесяца.
- Только подойди... - негромко сказала она.
Вовка шел.
Девчонка мотнула головой, убирая со лба длинные пряди.
- Только подойди, - повторила она напружиненным голосом.
Вовка шел. Кеды "два мяча" медленно ступали по серому асфальту. Было в этой мягкой неторопливости что-то непонятное и тревожное. Острые кулачки девчонки дрогнули. Глаза стали широкими.
- Подойди только! - сказала она громко и растерянно. И поняла, что он подойдет. И что лучше ей не ждать, когда он подойдет.
Она отскочила. Отбежала в сторону. Хотела крикнуть Вовке что-нибудь обидное. Хотела и не смогла. Кончилась ее власть. Рухнуло ее могущество. Теперь не от нее, а от Вовки зависело то, о чем она потихонечку мечтала: чтобы перестать быть врагами и чтобы вместе рисовать на асфальте не страшных уродов, а удивительных и веселых зверей.
Она смотрела на Вовку удивленно и грустно. А он прошел и не взглянул на нее. И растоптал рубчатыми подошвами ее рисунок.
Она тихонько пошла следом и остановилась в подъезде.
Вовка медленно поднимался по лестнице. Он шел навстречу неприятностям и невзгодам. Но он не боялся. Он шел печальный и гордый.
А внизу, прислонившись к косяку, стояла девчонка. Тоже печальная. И слушала, как затихают Вовкины шаги...
Но, наверно, оба они немного притворялись. Чуть-чуть. Грусть их не была такой уж сильной. Потому что пробивались сквозь нее светлые пятнышки, похожие на круглые чешуйки солнца.
Конец