Рис. Е. Медведева
Такая была планета
В. Крапивин
1960-е
Вовка плюнул на рисунок и перешагнул через него. Девчонки не было видно, и он не чувствовал обычной робости. Но настроение, конечно, стало не таким веселым. И, чтобы оно не испортилось совсем, Вовка решил дать клятву. Правда, позавчера и вчера он уже давал себе такие клятвы, но сейчас решил, что эта будет самая твердая и самая последняя.
Он широко зашагал к воротам и на ходу проговорил тихо, но решительно:
- Самое честное-расчестное слово, что сразу же надаю ей по шее, как только увижу... - Несколько шагов он сделал молча, а потом добавил: - Если будет еще рисовать... или дразниться.
Он был уверен, что теперь обязательно выполнит свою клятву. Правда, ему не хотелось выполнять ее сейчас. Лучше когда-нибудь потом. Вовка даже чуть не оглянулся с опаской: не появилась ли девчонка? Но тут же решил, что оглядываться не стоит, и отправился дальше, решительно печатая шаг. От такого печатания выбились наружу белые с зелеными полосками носочки, которые Вовка всегда заталкивал в кеды, чтобы не портили вида. Потому что это были какие-то девчоночьи носки. Вовка нагнулся и стал запихивать их обратно, с глаз долой.
Он стоял теперь в тени клена. Тень была такая густая, что солнце пробивалось лишь отдельными бликами. Блики были совершенно круглые - большие солнечные чешуйки. Они плясали вокруг Вовки, прыгали по ногам, по ладоням. Вовке даже показалось, что они щекочут его, словно крылья бабочек. И тихо-тихо шелестят. Но он не успел понять, правда это или нет. Большой желтый лист отделился от клена и тихо лег на Вовкино плечо. Зубцами вниз, как золотой генеральский эполет.
Вовка выпрямился и с благодарностью взглянул на клен. Там было много желтых листьев. Наверно, этот клен раньше других деревьев почувствовал, что тепло последних августовских дней обманчиво и лето вот-вот кончится. А может быть, он увядал потому, что его не вовремя и не очень удачно пересадили из старого парка в этот двор. Да и скучно одному на новом месте, Вовка это знал по себе.
Он хотел сказать клену что-нибудь хорошее, но не успел. Услышал окрик:
- Вова! Ну что ты копаешься! Иди скорей!
Это сестра. Она распахнула окно и с четвертого этажа наблюдала за Вовкой.
Вовка снял с плеча лист, подумал и сунул его под рубашку. Бросать его было почему-то жаль. И неловко перед кленом.
- Во-ва!
Он шагнул к воротам.
- Подожди!
Вовка остановился. Он понимал, что сестре не очень нужно, чтобы он шел скорее. Ей другое нужно. Она будет теперь на весь двор выкрикивать советы и наставления, пока в окне напротив не покажется длинный белобрысый парень с утиным носом. Он появится в окне и станет будто просто так оглядывать двор и насвистывать сквозь зубы. Тогда Вовкина сестра прокричит последнее наставление, плавно поведет плечами и скроется в глубине комнаты.
Все это Вовка отлично знал, и не одобрял он такого поведения. Но молчал. Сестра была почти в два раза старше и держала его в строгости.
- Нигде не задерживайся! - крикнула она.
- Ладно!
- И не выбирай очень большой! А то будет тяжело нести!
- Не буду!
- И не потеряй сдачу!
Вовка с тоской покосился на окно, в котором должен был появиться его спаситель. Спасителя не было.
- Владимир! Я с тобой разговариваю!
Разговаривает! Вопит, как репродуктор на стадионе...
- Не потеряю! - крикнул Вовка и качнулся в сторону ворот.
- Подожди! Осторожно переходи через улицу! Там машины!
Надо же! Машины! А он дум ал, что слоны и дирижабли!
Парень в окне так и не появился. Значит, у сестры будет скверное настроение.
- Вова! Ты слышишь?!
- Хо! РО! ШО! - крикнул он и рванулся за ворота.
Вовка пересек мостовую, добежал до угла и свернул в маленький сквер. Там над аллеей сомкнули ветки высокие тополя.
И плясали на песке чешуйки солнца.
Здесь их были тысячи. Они то и дело собирались вместе, но не сливались в расплывчатые пятна, а прыгали друг по другу, резвились, как светло-рыжие котята.
Вовка шагал по ним вприпрыжку, и кленовый лист шевелился под рубашкой, словно маленький зверек. Скреб по животу мягкими коготками.
- Тихо ты... - сказал ему Вовка.
Он вышел из сквера, проскакал еще квартал и остановился у ларька с бело-синим полосатым навесом.
Под навесом в деревянной клетке лежали темные полосатые арбузы с поросячьими хвостиками. Как спящие кабанята. Сердитая продавщица в синем халате с размаху выхватывала из клетки то одного, то другого кабаненка и опускала на шаткий прилавок.
Покупатели были придирчивы. Некоторые щелкали по зеленому лакированному боку, придвигали ухо и слушали: гудит или не гудит? Другие щупали и крутили в пальцах тощие арбузьи хвостики. Третьи не доверяли никаким приметам и требовали сделать вырез. Продавщица ворчала и со свирепым лицом всаживала тонкий сверкающий нож. Вовке каждый раз казалось, что раздастся пронзительный поросячий визг. Продавщица ловко выхватывала из арбуза красную или розовую пирамидку мякоти и начинала визгливо доказывать, что арбуз не обязательно должен быть очень красный и что он и без красноты может быть сладким. Но откусить не давала, и ей не верили.
Чем ближе подходила Вовкина очередь, тем сильнее он беспокоился. Выбирать арбузы по хвостам и по звуку он не умел, а попросить продавщицу сделать вырез ни за что бы не решился.
А ему нужен был очень спелый арбуз. Сам-то Вовка съел бы и незрелый, но сестра любила только хорошие арбузы. Если Вовка купит хороший, настроение у сестры, может быть, улучшится. И, может быть, она вспомнит, что обещала сходить с Вовкой в планетарий, который открылся в краеведческом музее. Андрюшка Лапин, Вовкин сосед по старой квартире, рассказывал, что там показывают, как крутится Земля и почему бывают затмения. И разные планеты показывают...
И когда подошла очередь, Вовка вытянул над прилавком руку и указал на самый большой арбуз. Самый большой - значит, самый спелый. В этом Вовка был совершенно уверен.
Продавщица с сердитым удивлением уставилась на щуплого мальчишку-покупателя. Перевела взгляд на арбуз. Потом опять на Вовку. Снова на арбуз.
- Этот, что ли? - отрывисто спросила она.
Вовка робко кивнул.
- А кто потащит? Я его за тебя потащу? - поинтересовалась продавщица.
Вовка вспомнил, как помогал Андрюшке втаскивать на балкон велосипед, и сказал:
- Я сам...
- Сам! - передразнила она. - Брюхо надорвешь, а с меня спросят.
"Не продаст", - подумал Вовка и соврал:
- Я близко. Я рядом живу.
- Рядом... - проворчала она, однако с кряхтеньем подняла арбуз и опустила на весы. весы жалобно дзенькнули.
- Надорвется пацан, - заговорили в очереди. - Виданое ли дело... Взрослому и то... Куда родители смотрят...
- Если что случится, мое дело маленькое, - заявила продавщица уже не для Вовки, а для других покупателей.
- Ничего не случится, - убедительно сказал Вовка.
Он чуть присел, и продавщица скатила ему арбуз на согнутые руки.