Владимир Степаненко

Десять выстрелов

 

Работа


   Через несколько дней со всех улиц снег свезли во дворы. Мне пришлось отправиться в школу. Вместе с мамой. Ее вызвал директор. Так прекратилась моя "рабочая" деятельность.
   Вскоре я установил, что можно скопить деньги, если бегать в булочную, в магазин и в лавку за керосином, а сдачу оставлять себе.
   ...Настал день, я вручил Мишке все деньги. Мишка долго считал. Хитро прищуривал свои разные глаза. Левый - зеленый - странно темнел и сверлил меня, как острый буравчик.
   - Деньги не украл?
   Мишка вынес двадцатку поздно вечером. Только теперь я разглядел, что расколотый приклад стянут медной проволокой.
   - Хочешь, поедем на охоту? - сказал неожиданно Мишка. Его правый - голубой - глаз выражал товарищеское участие. - Я возьму ружье у старшего брата. Он у меня тракторист. Знаешь, какая у нас в деревне охота! И собака есть!
   - Не врешь? - Я не мог поверить привалившему счастью. Удивительно, как меня еще держала земля!
   В субботу вечером поезд увозил нас в деревню. Мы с Мишкой уселись на одной лавке. В вагоне темно. Около свечки лежит рыжий кружок света. Темные углы меня пугают. Мишка разлегся на лавке и скоро захрапел. Я боюсь уснуть и крепко сжимаю руками ружье. За плечами у меня холстинный мешок для дичи. В мешке краюха хлеба, бутылка ситро, кусок колбасы и колотый сахар. Поверх пояса у меня надет патронташ. В кармашках десять патронов. Их красные глазки в упор смотрят на меня. Я иногда торопливо поглаживаю их пальцами, чтобы не видел Мишка. Задерживать руку на патронах боюсь: вдруг они от нагревания взорвутся.
   Незаметно мерный стук вагонов меня укачал. На остановках машинист резко тормозил, и я ошалело вскакивал. Первым делом хватался за ружье...
   Проводник светит мне в лицо фонарем. Трещит стеариновая свеча.
   - Михнево будет... Вам сходить? - Проводник трясет меня за плечо.
   Мы шагаем с Мишкой по скрипучему снегу. Здорово морозит. Поле залито лунным светом.
   - Идем скорей. Посидим около стога. Зайцы туда завсегда прибегают. Прошлый раз я трех штук убил. - Мишка трет варежкой щеку.
   - Трех?
   Мне неизвестно, нужно ли сидеть около стога или это Мишкина выдумка, но я сразу соглашаюсь. От высокой стены леса на дорогу легла черная тень. С кустов свешиваются ошметки сена. Я не могу понять, откуда на кустах сено, но стараюсь держаться дальше от тени.
   На поле ослепительно белый снег в серебристых блестках.  Я еще никогда не видел его таким красивым.
   - Кольк, ты дыши глубже. Воздух у нас пользительный! Братень рассказывал, - сообщает мне Мишка. - Раньше женщины в деревне клали стираное белье на снег отбеливать. А теперь нельзя: сажа летит с Москвы.
   Но я не слушал Мишку. Не верю его зеленому глазу, хитрому и обманчивому. Доносится глухой скрип. Я вздрагиваю и выжидающе смотрю на товарища.
   Мишка не оглядывается назад, шагает как ни в чем не бывало. На плече висят две сумки с булками и баранками.
   - Овраг будет. Заяц может выскочить. Ты заряди ружье! - спокойно говорит Мишка. - Их здесь, как в лукошке, набито!
   На меня смотрит правдивый голубой глаз. Я не могу понять, как о таких вещах можно говорить спокойно. От волнения никак не могу собрать ружье. А когда поломаны все ногти на руках и ружье собрано, не лезут патроны.
   - Курок взвести?
   - А как ты думал? Заяц будет сидеть и ждать тебя? Проходи вперед.
   Мишка уступает дорогу. Посмотришь на него - настоящий товарищ. Даже зайца ему не жалко! Но мне страшно идти первым. Я взвожу курок. Если Мишка попросил бы у меня ружье, я с удовольствием отдал бы ему. Пусть он сам убьет зайца. Но Мишка молчит. Делать нечего, и я выхожу первым. По сторонам темные кусты. Я держу ружье осторожно и боюсь, чтобы оно вдруг не выстрелило.
   - Варежку сними, охотник! Как стрелять будешь?
   Дорога скатывается вниз. Овраг глубокий. В тени скрылись кусты, высокий бугор. Я останавливаюсь.
   - Топай!
   Хорошо приказывать Мишке, а мне страшно. Но в этом нельзя признаться. Я закрываю глаза, тяжело вздыхаю. Осторожно делаю шаг. Постепенно дорога светлеет, и мы подымаемся в поле. Снег блестит под лунным светом.
   - Обманул косой. Видал, сколько он набегал?
   - Ага! - Я обрадованно киваю головой и боюсь, чтобы Мишка не вздумал послать меня снова в овраг искать зайцев.
   Острый серпик луны опустился ниже к земле. От деревни несется многоголосый собачий лай. Желтыми квадратиками светятся окна. Я вижу, что избы завалены снегом по самые окна.
   - Надо снег возить, - говорю я Мишке со знанием дела.
   - Избу выхолодишь. - Мишка смеется. - Снег, как одеяло: чем больше навалит, тем в избе теплее.
   В ноги Мишке бросилась лохматая собака.
   - Аза, Аза! - Мишка принялся ласкать собаку. - Кольк, гладь Азу, не бойся... Обрадовалась. Завтра с нами пойдет на охоту. Дай ей колбасы. Страсть колбасу любит!
   Я развязываю мешок и принимаюсь искать колбасу. Неизвестно, куда она запропастилась. Я с головой скрылся в мешке, а колбасы все нет и нет. Наконец колбаса в руках. Я отламываю кусок и хочу бросить Азе.
   - Дай сюда! - Мишка понюхал колбасу. Зеленый глаз смотрит на меня строго. - Хочешь собаку испортить? Кто с чесноком дает? - Он громко зачавкал. - Тебя еще учить и учить надо!
   Мишка затопал по обледенелым ступенькам. Я вошел в темные сени. Пахло кислой капустой.
   За столом, рядом с самоваром, сидел Мишкин брат - высокий, рослый парень.
   - Садись чай пить. Небось, намерзлись?
   - Пусть поедят вначале! - Невысокая женщина с добрым лицом - Мишкина мать - суетливо забегала по комнате, загремела ухватом и достала из печи чугунок со щами.
   Никогда еще мне не приходилось есть такие вкусные щи. Вслед за щами на столе появился чугунок с картошкой.
   - Я сейчас бруснику достану. - Женщина погладила Мишку по голове. - Учишься как? Двойки есть?
   - К доске не вызывали. - Мишка дул на картошку и, повернувшись к матери, смотрел на нее голубым глазом.
   - Хорошо сегодня посидеть на зайца! - сказал я и посмотрел на Мишкиного брата. Его звали Сергеем. - Луна вон как светит.
   - Завтра еще находитесь.  Азу возьмите! У меня работа есть, а то бы с вами походил. Мишка тебе дал одностволку?
   Я собрался ответить, что купил двадцатку за свои деньги и что Мишка надул меня: у ружья сломан приклад, ствол изъеден ржавчиной. Но Мишка ударил меня под столом ногой и сделал угрожающий знак.
   - Пусть поохотится, - сказал Мишка оживленно. - Мы с Колькой вместе снег возили. В городе на всем можно заработать, только не ленись. Снег возишь - деньги платят... Вот угощайтесь баранками. Для вас купил. Они с маком!
   - Вы сидели на зайцев ночью? - спросил я Сергея.
   - Сидел. Ложитесь спать.
   - Убивали?
   - Нет.
   - А Мишка говорил...
   - Врать он здоров... Только слушай!
   Мишкина мать вышла, и было слышно, как за перегородкой она взбивала матрац. В комнате запахло сеном.
   - Мишк, пойдем посидим, - тихо сказал я. - Сам говорил.
   - Говорил... Спать охота. - Мишка зевнул. Зеленый глаз прищурен. - Завтра посидим. Точно говорю!
   Нехотя я отправился спать. Мишка скоро захрапел, а я долго еще ворочался и не мог заснуть. Сергей звонко прошлепал босыми ногами по доскам пола. Присел на корточки перед дверкой печки и закурил. Потом прошел через комнату и задул лампу. Запах керосина защекотал ноздри.

<в начало

окончание>