Набор открыток. Худ. Владимир Семенов. Издательство "Изобразительное искусство". Москва. 1978. Автор текста А. Курдыкин.
Серия: Москва и москвичи. История города в рисунках Владимира Семенова. XII - XVII век. Выпуск первый.
У Чертольских ворот XVII век
Век XVII. Быстро обстраивалась Москва, росла ну прямо на глазах. Недавно совсем и домика-то здесь не было, на пыльной Чертольской дороге, что шла перелесками и пустошами к Новодевичьему монастырю. Потом и здесь селиться стали, в виду Белого города, у стен, при царе Иване возведенных. Нагрянет враг, так успевали до ворот Чертольских с семьей добежать, спрятаться. Внутри города спокойнее, да уже не про всех там место есть. Было в Чертолье не только для живых место, свозили сюда и покойников, что на улицах найдут, чуть не со всей Москвы, хоть и боязно было селиться, да ко всему привыкают люди. Церковь построили Спаса Нерукотворного, улицу горбатую слегами замостили, рогатками на ночь закрывать стали, чтобы ночью зря по ней не шатались. Сами-то посадские, может, и без мостовой бы прожили, да Михайлович на богомолье частенько здесь ездил, улицу Пречистенской повелел назвать. Какой же она Пречистенской была бы, коли, как и встарь, кони по уши в грязь на ней проваливались? Вот и пришлось посадским платить мостовщину. Хороша стала улица, но облюбовали скоро это место семьи боярские, поставили себе палаты, по правую руку Салтыковы, по левую Голицыны. На века поставили, чтоб добрых триста лет простояли, , только через триста лет уже улица не Пречистенкой, а Кропоткинской называться будет, и Спаса Нерукотворного не останется, сломают церковь потомки, школу на этом месте построят.
Стрелецкая слобода XVII век
Век XVII. Служат на Москве стрельцы, целое войско, полков двадцать, не меньше. Живут по дворам со своими семьями слободами внутри Земляного города или по дворам на постое. Ремеслом занимаются, торговлей, но самое главное - служат и жалованье получают немалое: 10 рублей деньгами да ржи и овса по семи четвертей. Форму носят красивую, у каждого полка цвет особый. Ну и оружие у всех наготове - бердыши и ружья, сабли да пистоли. Есть и артиллерия, если воевать придется. Когда же нет войны, ходят стрельцы караулами по городу, , следят за порядком при кабаках, около решеток, которыми улицы перекрываются, да на слободских съезжих дворах. Служба нелегкая, смотреть в оба приходится, особо, когда в Кремль на дежурство поставят: там ведь и сам царь живет, и патриарх, и бояре его наипервейшие.
А народ-то часто бунтует, в 1648 вся Москва поднялась, через 14 лет опять возмутилась, и опять царю без стрельцов не сдобровать бы. Смутный век, бунтарский, все от помещиков бегут, на Дон норовят, а как там Разин поднялся,так пол-России в огне было. Так что чаще не басурман бить стрельцам приходится, а своих же, посадских да мужиков бедных. А на своего и рука не всегда поднимается, да и стрельцы уж не те, что раньше. Вот стоят у церкви Всех святых в Зубове стрельцы, стоят переговариваются. А о чем, кто знает? Смута в умах большая, может, и не то, что надо, говорят. Не знают стрельцы, что новые придут времена и распустят их войско да порубит царь Петр Алексеевич непокорным буйны головы.
На Соколиной горе в Сокольниках XVII век
Нет теперь в Подмосковье соколиной охоты, только Сокольники названием своим и напоминают нам о старой забаве.
А были годы, когда в селах Коломенском и Семеновском до трех тысяч ловчих птиц царской охоты содержалось, заботились о них десятки сокольников, кречетников да ястребников, среди же придворных чинов сокольничий, который всем этим ведал, был лицом весьма важным, подчинялся ему целый приказ - сокольничий. Не один век с соколами охотились на Руси, и не было у соколиной охоты большего почитателя, чем самодержец Алексей Михайлович. Любил он смолоду звериную травлю, да повстречался ему в звенигородских чащобах разъяренный медведь, и чудом спасся тогда царь. А с ловчими птицами куда спокойнее, хоть добыча и поскромнее: зайцы да кролики, утки да куропатки, и волка, впрочем, взять можно, если повезет. Едут охотиться верхами, птица сидит у ловца на руке, не на голой - без пальцев останешься, а в перчатке замшевой. Ноги у сокола в опутенках - ременных кольцах с ремешком, чтобы не улетел, а на голове до поры до времени клобучок - шапочка. Прибудут на место и снимут клобучок, освободят птицу, подкинут в воздух, и взовьется сокол вверх, с глаз долой. Тут уж что ему попадется, то и добычей будет. А в охотничьем домике в Сокольниках давно уже столы ломятся: не останутся без обеда охотники.
Царские терема XVII век
Когда цари еще в Москве жили и новых столиц не строили, при них в Кремле, во дворце Теремном, был "долгий ящик". Если у простолюдина нужда к царю появлялась великая, заказывал он писцу на площади прошение и опускал его в ящик. Ну а ответа подождать, конечно, приходилось: не любили спешить слуги царские, потому ящик долгим и звался. Терема царские с третьего этажа начинались и два этажа занимали. На четвертом - покои жилые, а на третьем - помещения служебные. Первые два этажа еще от старого белокаменного дворца сохранились, а верхние в 1635 - 1636 годах Бажен Огурцов с товарищами достроил. Совсем наверху стоит теремок, где царские дети играли, а вокруг гульбище. Наверх, к государю, немногие допускались, самые ближние к нему бояре и патриарх, конечно. Частенько возок его во дворе стоял. Зато на боярской площадке, что на уровне второго этажа, всегда людно было, толпились чины поменьше, распоряжений ожидали, а кто и назначения нового. А если человек вы совсем уж маленький, то делать вам здесь совсем нечего, общайтесь с царем через "долгий ящик".
Каменный мост XVII век
"Тпрру! Приехали наконец. Всехсвятский мост. Денежки готовь не заплатишь - не проедешь". Роются в кошельке мужики у телеги, а стража - в их поклаже, и не до видов им, что перед ними раскрываются. А посмотреть, право же, было на что. Мост Всехсвятский большой, каменный, а перед ним башня с двумя шатрами - укрепление предместное. Шатры для красоты, а башня на всякий случай, за рекой не что-нибудь, а сам Кремль. В угловой башне кремлевской, что к мосту всего ближе, машина стоит, воду наверх качает, отсюда и название у башни - Водовзводная. В старину ее Свибловой звали. Справа от Водовзводной Благовещенская башня, а с ней рядом ворота Портомойные. Выносят через них из Кремля на Москву-реку белье царское и всякое прочее, там и полощут. Ниже по течению башня Тайницкая, а при ней стрельница отводная. А за стенами и башнями - монастыри древние, соборы и церкви богатые, хоромы дивные - глаз не оторвать. Не надивятся приезжие их красоте и затейливости, прочности и искусному изяществу, множеству окон и изукрашенным узорами колоннам с каждой стороны. В 1654 году из Сирии сам Павел Алеппский, в Москву попав, палатами ее новыми любовался, а он-то уж полсвета объездил, всего насмотрелся.