Набор открыток. Худ. Владимир Семенов. Издательство "Изобразительное искусство". Москва. 1978. Автор текста А. Курдыкин.
Серия: Москва и москвичи. История города в рисунках Владимира Семенова. XII - XVII век. Выпуск первый.
Фроловская башня XV век
Вода, как известно, камень точит. Если же воде помогает ветер и огонь, то камню скоро придется худо. Начал поддаваться и московский известняк, из которого при князе Дмитрии Донском были сложены укрепления Кремля. Шли годы, ветшали стены, и вот наступило время, когда стало казаться, что вновь, как при Иване Калите, стоит над Москвой-рекой деревянная крепость - заплат дубовых стало больше, чем белого камня. Хочешь не хочешь, строй заново. Начали в 1485 году при великом князе Иване III, когда почти все княжения уже собрались под рукою Москвы, а у столицы всея Руси и крепость должна быть, какой отродясь никто не видел. Пригласили архитекторов из далекой Италии - Аристотеля Фиораванти, Марко Руффо и Алевиза Нового. За десять лет возвели стены и башни, по тем временам скоро, хоть и мастеров опытных было мало, да и денег нехватка - война с Литвою съедала.
Но построили, наконец, крепость, отрыли ров со стороны поля, где сейчас Красная площадь, и стал Кремль островом. Стерегут город восемнадцать башен с артиллерией, стережет гарнизон, стережет с Фроловской башни ездец с копьем, которого сам зодчий Ермолин еще изваял. Самая главная во всем Кремле была башня Фроловская, она же Спасская.
Простоит кирпичный Кремль еще многие века, а вот ров не уцелеет, и ста лет не пройдет, как высохнет, да так, что устроят на дне его казну пороховую.
В доме горожанина XV век
Как понадобится московиту дом новый, поедет он за город на торг, поторгуется да целиком сруб и купит. Перевезет себе на посад и заживет в избе новой, сосновой. Если достаток невелик, то и домик с ноготок будет, в одну комнатку. Побогаче горожанин - и дом побольше, не в одну избу, а из двух составится, а то и из трех, но такие хоромины - не для простого люда. А о жилье каменном уж и говорить нечего, не нажить трудом праведным, совсем мало их в старой Москве высилось. У большинства же - коморка да клеть рядом, а вокруг какой никакой огород да садик за частоколом. Коморки же свои московиты исстари по-черному отапливали и неудовольствия великого от этого не испытывали, попривыкли. "Горечи дымные не претерпев, тепла не видати". Чтобы горечи эти не ахти какими были, дома с умом ставили, повыше, дабы и для себя место было и для дыму. Постоит оный под потолком да в дымник и выйдет, а тепло в избе останется. Наверху у крыши сажи слой в палец, зато внизу чисто, как вчера избу ставили. Чисто да темно, больно скудно свет пропускают оконца узкие, пузырем затянутые. Вот и чадят в светцах железных лучины, коптят светильники масляные, проливают свет свой зыбкий и на младенца в колыбели, и на лавки по стенам, и на образ Николин. От свечей проку, вестимо, больше было бы, да дорогие свечи, ведь не у каждого же на огороде кубышка зарыта.
В Китай-городе XVI век
Всему городу известен был юродивый Василий, в народе Блаженным прозванный. И в зной и в стужу ходил он по Москве в рубище, гремя веригами, и все грехи людские обличал, о каре говорил близкой. Властителей мирских не боялся, жил подаянием, а как пришел его час, схоронили Василия Блаженного у церкви Троицы, что стояла над крутым обрывом к Москве-реке. Церковь в 1553 году сломали, когда каменных дел мастера Барма и Постник собор Покрова на рву ставить стали в память похода казанского. Семь лет стройка шла, а как разобрали леса, увидели все, что украсилась Москва храмом чудесным, не было во всей земле русской ему подобия. Простоял собор еще два десятилетия, и пристало к нему в народе имя юродивого, с тех пор он иначе уж и не зовется. Стоит храм Василия Блаженного на Красной площади, которая пока еще не Красной, а Пожаром зовется, а вокруг Великий посад шумит. Лавки, ряды торговые по всей площади, гам, крик. А народу! Кажется, полгорода сюда ко рву крепостному съехалось, не меньше. Тут уж не зазеваешься на расписные главки соборные - затолкают. А за собором надо рвом церквушки "на крови" в память о казненных здесь поставлены. И есть еще на площади место лобное, откуда в торжественные дни власть имущие к народу обращались: и бояре, и сам царь Иван, и цари, что после Ивана правили. Но снизу Лобное место не увидишь. Зато, как на ладони, башня Спасская да шатры и шалаши торговые.
Английский двор XVI век
Любили москвичи хоромы деревянные: и жить в них здоровее, и воздух суше, да и леса вокруг сколько угодно. Церкви каменные в Кремле с XIII века появились, стены крепостные в XIV веке из камня поставили, а жилье строили по старинке - деревянное, так что, начнись пожар, все дома огнем займутся. Не годится такое купцам английским, что обосновались и торговать начали на Руси с 1555 года. Пожаловал им царь в Москве возле церкви Максима за Торгом палаты каменные, двухэтажные. Один этаж жилой, а в другом - погреба да кладовые. Живут гости заморские, из Англии семьи выписали, товары свои тут же под боком хранят - так спокойнее. На десять тысяч добра лежит, шутка ли. Да сжег город в 1571 году хан крымский, и сгорели товары английские, хоть и крепки были палаты. Не опустела фактория, снова купцы приехали, жили да дом свой похваливали, "лучший на Москве", говорили. В смутном 1611 году подворье выгорело, одни стены остались. И пошли меняться у английского двора хозяева, всех и не упомнишь, и каждый норовил дом старый для себя перестроить да переделать поудобнее. И до того переделали, что уж и не узнать стало Английский двор, чуть было не канули палаты в Лету, да спасибо реставраторам - восстановили их для нас по образу и подобию древнему. Стоять теперь Английскому двору до скончания века на улице Варварке (теперь это улица Разина).
На Пушечном дворе XVI век
Много бед принес в княжество Московское 1382 год, когда увидел град белокаменный под своими стенами орду хана Тохтамыша. Стали жители "овии стрелами стреляху с заборал, овии камением шибаху на ни, друзии же тюфяки пущаху на ни". Стрелы да каменья всегда у московитов под рукой были, когда врага встречали, а вот тюфяки - пушки за новинку тогда считались. В Европе Западной они в начале XIV века появились, а вскоре и на Руси загремели. Проку от артиллерии поначалу большого не было, один гром, но и то уже хорошо, что врагам страшно становилось. Сварными из железных полос первые пушки делались, и хоть обручами потом крепились, крепостью стволы их не могли похвастать, да и калибром тоже.
А как начали стволы из бронзы целиком отливать, дело на лад пошло, все мощнее и дальнобойнее пушки становились. У пищали бронзовой, что отлил мастер Яков в 1483 году, калибр не велик еще - 2,6 дюйма, но сто лет пройдет, и у дробовика Андрея Чохова в 14 раз жерло больше станет. Для стрельбы дробом-картечью Царь-пушку изготовили на Пушечном дворе в Москве, где Чохов 64 года проработал. Нужный был мастер, без него, как без рук, - грозен был XVI век, да и XVII не спокойнее. То Москва идет на Казань и на Астрахань, то сама горит, подожженная врагом, то воюет царь Иван Ливонию, то отбиваются русские от интервентов.
Как тут без пушек обойтись? Вот и стучат молотками кузнецы на окраине города, на Пушечном дворе, тянет оттуда на всю Москву желтым дымом, засыпает пеплом. Терпят москвичи, не ропщут.
Теперь на том месте, где был когда-то государев Пушечный двор, универмаг "Детский мир" построен.
У стен Белого города. Семиверхая башня. XVI век
Когда являлась государю нужда в людях военных, повелевал он им прибыть "конно, людно и оружно" на Москву службу нести ратную. А как приедут служилые, им тут новый приказ выйдет, на супостата какого собираться или же здесь в стольном граде пребывать до поры до времени, крепость дозорами охранять, за стенами города Белого обходить. А в окрестностях тех было издавна урочище Чертольское (теперь здесь бассейн "Москва").
На грани XVI и XVII веков, когда Федор Конь построил кирпичные укрепления, до 1780 года окружавшие по линии теперешних бульваров московские посады, высилась в Чертолье башня мощная, семиверхая. Стояла она с семью шатрами на крыше, охраняла город со стороны брода крымского, по которому переходили Москву-реку отряды тарар-крымцев. Подойдут они к городу, загремят со стен пушки, и не подступиться к твердыне. Хан крымский Казы Гирей бежит от Москвы опрометью, одной пальбы убоявшись.
Пальба пальбою, а войско и конное и пешее держать все равно нужно. И не только где-нибудь на краю света в Курске и на засечной черте, но и в самой белокаменной. Воюют-то все время, то здесь брань идет, то там.
Не обходятся войны без сечи в чистом поле, а в битве хорошая броня так же важна, как сабля острая. Но не каждый мог купить себе на Бронной панцирь, вот и надевали тегиляй - длиннополый и толстый стеганый кафтан, обшитый бляхами. Коли доспехов нет, то и тегиляй пригодится.
Скородом. Народное гулянье. XVI век
Отбили от Москвы в 1591 году татар, и решил тогда Борис Годунов новые укрепления вокруг города поставить. За год опоясалась Москва деревянными стенами. Выросла крепость Скородом, или Деревянный город. В 1611 году сгорит Скородом, останется лишь земляной вал, его подсыпят, и снова встанет укрепление, и назовут его Земляным городом. Валы со временем сроют, разобьют на их месте сады, потом и сады исчезнут, останется название - Садовое кольцо. Но все это когда еще будет, пока Скородом стоит новешенький, у 34 его ворот всегда людно, особо, когда скоморохи представление показывать станут, тогда уж целая толпа сбежится посмотреть, послушать, на медведя ученого подивиться.
Испокон веку забавляли московитов спектакли медвежьи, и простой люд на ярмарках тешили, и чинных бояр, и нищих у церквей. Не брезговал потехой и двор кремлевский. Сам грозный царь Иван Васильевич велел медведей собирать по всей земле себе на потеху. Отовсюду, даже из далекого Новгорода, шли в Москву подводы с седоками мохнатыми.