Сергей Иванов

Зимняя девочка

Повесть


Рисунки А. Остроменцкого

 

НЕСЛЫШНЫЙ ЗВОН

 

   Проснешься и не знаешь: то ли еще ночь, то ли уже утро - так бывает поздней осенью. Таня лежала в кромешной темноте и смотрела туда, где было окно, сейчас почти неотличимое от стены.
   Незаметно для себя она к чему-то прислушивалась, что-то надеялась услышать - какой-то тихий звон, что ли?..  И наконец услышала его. И почувствовала себя легкой-легкой...  Сейчас выскользну из-под одеяла, к форточке подплыву и...

   И тут поняла, почему такой легкой кажется себе, и почему может слышать тихий звон, какого никогда и нигде не бывает, и почему ветер, что шевелит занавеску, так прохладен и чист, как в большом городе случается один раз за все триста шестьдесят пять ночей. Дело было в том, что несколько минут назад на Москву стал падать первый в этом году снег.

   Не в силах больше пролежать и секунды, Таня встала, открыла балконную дверь, босыми ногами ступила на каменный пол, на воздушный, толщиной в две снежинки, белый коврик. Обняла плечи руками и стояла так - в одной только ситцевой ночной рубашке.
   Снег летел реденький, несмелый. Тихо дышащий ветер поддувал его в Танину сторону. И было так хорошо кругом, так тихо, так свободно и честно! Все, кто не спал, слушали и ловили с Таней этот снег: деревья, молчаливые сейчас дома, легковой автомобиль, голос которого донесся с какой-то далекой улицы...

   - Танечка!
   В темноте Таня увидела бледную фигуру.
   - Я же не простужусь, бабушк, - сказала она тихо.
   - Да я знаю, - ответила почти невидимая бабушка. - Боязно мне... Закрой, пожалуйста, дует очень.

 

ПОЛЖИЗНИ ТОМУ НАЗАД

 

   Таня сама не знала, почему она так любила холод. В ванной везде открывала самую ледяную воду. Бабушка говорила: "Ты у меня оттого и такая худенькая". А Таня что ей могла ответить? Только плечами пожать да улыбнуться.
   И со снегом у нее были особые отношения. Если по радио объявят: "Местами снег", - то можно спорить, что у Таниного дома он будет обязательно. Снеговая туча все московское небо переплывет из конца в конец, а над их улицей встанет на дыбы, как кузов самосвала...  Это могло бы считаться сказкой, если б не было правдой.

   Снег, лежащий на земле, Таня жалела, как многие жалеют палую листву. А радовалась она снегу летящему! Казалось ей, когда метель тебе навстречу, когда ветер, наполненный снежинками, то можно и полететь. Но не по-птичьи, а как бы поплыть...  Вы во сне летали? Значит, поймете, на что это было похоже. Только Таня никогда не могла решиться. Вроде бы чего тут решаться-то?  Подпрыгни и все. Вот и ветер подходящий...  Но вдруг да и правда полетишь?..

   Однажды в первый снег с Таней случилось самое страшное, что только случалось с ней в жизни. И самое счастливое. Да, так вот странно слилось.
   Это было давно - больше полжизни назад: сейчас Тане семь, а в то ноябрьское утро было три.
   И она почти не помнит тот свой страх. И помнить не хочет! Но и не может забыть...  Как она бежит сквозь снег в одном платьице белом. И белые волосы путаются на ветру.

   Да, вот представьте себе: по скверу с угольными застывшими на холоде деревьями, в реке летящего снега бежит девочка. Глаза ее застят слезы. Что она бежит - куда или от кого, - она не знает. Но ей отчего-то страшно, и потому кажется, что она потерялась.
   - Бабушка! - кричит она. - Бабушка-а!
   И вдруг какая-то пожилая женщина, которая шла по скверу, грустно улетев мыслями далеко в другой год...  вдруг эта женщина испуганно обернулась:
   - Таня!
   И подхватила девочку - почти уже падающую. Как только могла скоро побежала домой - хорошо, близко жила.

   А прохожие оглядывались на эту очень странную пожилую женщину с очень странной маленькой девочкой на руках:
   - Да разве можно так выпускать ребенка?..
И родители хороши: оставлять девочку на какую-то сумасшедшею старуху!
   И дальше все в том же роде. А женщина в ответ лишь повторяла:
   - Извините, извините...

   Потому что ведь прохожие-то были правы... И в то же время совсем не правы: женщина впервые в жизни видела эту девочку. И вовсе не знала, что ее зовут Таня. Имя это просто вырвалось случайно. Она очень хотела иметь дочь. И назвать ее именно Таней. Но какая уж там дочь в ее возрасте, с ее одиночеством! Судьба поступает далеко не всегда так, как нам хотелось бы, - в этом, к сожалению, вы сами еще не раз убедитесь.

   Сейчас женщина ни на что не надеялась в своей жизни. И когда она подхватила на руки бегущую девочку, она тоже, конечно, ни на что не надеялась. Лишь нечаянно выкрикнула : "Таня".
   Она принесла девочку домой - как же оставишь ребенка в одном платьице да на холоде? И стала немедленно писать объявления, что нашлась девочка с такими-то и такими-то приметами...
   - Тебя как зовут?
   - Меня?.. Да ведь Таня-же!

   Несколько мгновений женщина смотрела на нее сама не своя...  Знаете, так бывает во сне: все очень похоже на обычную жизнь, а потом раз - и проснешься...
   Однако девочка сидела напротив и не спеша ела апельсин.
   - Ты чья, Танечка?
   - Твоя.
   Ну что взять с трехлетнего ребенка? Еще скажи спасибо, что не плачет... Так она себе говорила, а сердце билось, билось!
   Однако взяла листки объявлений, клей, кисточку, поплотнее прикрыла дверь на кухню, чтобы, не дай бог, маленькая Таня не открыла газ.

   Она клеила объявления на стенках и деревьях - где позаметней. А последний листок, так получилось, она приклеила на дверях отделения милиции...  Потом отыскала кабинет участкового своего, Валерия Сидоровича Винокурова. А тот - человек ко всему привыкший - хорошо, говорит, постараемся обнаружить родителей.

   Прошла неделя, потом месяц. Девочку никто не искал! И она давно уже звала нашедшую ее женщину бабушкой. А для бабушки (давайте теперь и мы будем так ее называть) каждый новый день становился все большей мукой: ведь когда-никогда, но должны были объявиться Танины родные!

   И вот однажды утром действительно раздался звонок - Валерий Сидорович Винокуров!
   Он вошел...  Он, кстати, был человек такой очень обстоятельный. Вытер ноги, подождал, пока нос и щеки оттают с мороза.
   - Нашлись? - спросила бабушка.
   Не спеша капитан Винокуров развел руками. И это могло значить что угодно. Бабушка от  муки и волнения заплакала. 
   Да вы не плачьте, - сказал Винокуров задумчиво, - мы ее заберем. Определим, как положено, в детский дом...

   Дальше не стоит рассказывать! Бабушка принялась хлопотать, и ей разрешили удочерить Таню. Вообще это дело довольно долгое: кому попало ребенка ведь на дадут! Но тут все сладилось удивительно быстро. Словно кто помогал! И она зажили - внучка и бабушка. Тогда-то и записали Таню как трехлетнюю. А по правде никто не знал, сколько ей лет - неизвестно откуда явившемуся найденышу.

 

ПЕСТРУХА 

 

   К середине дня первый в этом году снег перестал. Но не растаял! Праздничными ленточками бежал по карнизам домов. А на крышах лежал целыми полянами. И машины гоняли по городу в снежных тюбетейках. Да, снег умирать не собирался. Но Таня чувствовала всем сердцем: растает он, пропадет в черных лужах. И любила его за это особенно сильно - потому что жалела.

   Ее послали за хлебом. День клонился к закату, небо над Москвой розовело. И в то же время на самой своей глубине оно оставалось голубым и зимним - родным. Таня шла, запрокинув голову. Редкие прохожие были добры и не толкали ее. 

   Итак, взглядом и всею душой Таня жила на небесах...  Вдруг с ней поздоровались - непонятным таким, хрипловатым голосом:
   - Приветик.
   Женщина в пенсне, толстый спортсмен с новенькими горными лыжами на плече...  Таня посмотрела на них... Но слишком хорошо знала, кто с нею поздоровался: возле булочной стояла собака, привязанная к водосточной трубе.

   Они были старые знакомые. Таня когда-то звала ее Огонек. Собака была очень хорошая, лохматенькая, послушная, пестрая - белая с черным...  Почему же тогда Огонек? А у нее сквозь густую шерсть виднелись не то черные, не то коричневые, но очень блестящие глаза. Таня и подумала: как огоньки. И получилось собачье имя.
   Собака появилась у них во дворе в прошлом году. пришла и стала жить. Наверное, потерялась. Или ее выгнали какие-нибудь люди.  

   Но даже пусть и собаке, а зимовать на улице холодно. А у Тани в подъезде как раз была не заперта подвальная дверь. Таня туда нанесла тряпья, подыскала старый матрасик... Вещи хотя и с помойки, но они все были чистые: кто-то вынес их только что! А что она могла еще сделать? Домой?..  Плохо вы знаете Танину бабушку. "Еще чего! - скажет. - Собаку бездомную! А если у нее лишаи?"

   Так она устроила Огоньку жилище. Но скоро про это узнали с первого этажа...  Им собака, видите ли, лает. А когда целый день телевизор на полную катушку, это для них ничего?!
   Пришлось отдать Огонька одному мальчику, которого не ругали за животных... А потом Таня вдруг услышала, что он называет собаку... Пеструхой.

   Сперва так обидно стало. Но мальчик этот, Вадим, ей объяснил, что бывший Огонек не собак, а собака - собачья то есть девочка. Да еще и вся такая пестрая!
   - И вот теперь она сказала Тане:
   - Приветик!

   А Таня не любила таких вещей - не любила выделяться! И хотя она знала, конечно, что собаки разговаривают, - да, знала! - но старалась не обращать внимания: ведь обычно люди об этом даже не подозревают. И она решила сделать вид, что никакого "приветика" не было: просто, мол, послышалось, да и все.

   - Радуешься? - спросила собака, не обращая внимания на то, что Таня никак ей не ответила. - Снег, да?..  Хорошо тебе?
   Просто удивительно разговорчивая попалась собака.
   - А я не радуюсь, - продолжала Пеструха, - холодно будет...  А тебе? Не будет, что ли, холодно? - Голос у нее был словно бы немного ворчливый. Но в то же время не злой.
   - Мне, когда зима, даже лучше, - сказала Таня. - Я холод люблю...

   Все! Впервые в жизни она призналась, что умеет разговаривать по-собачьи. Пеструха в это время спокойно выгнала блоху с правого бока:
   - А я и смотрю - какая-то ты не такая девочка...
   - Какая? - спросила Таня.
   - Не знаю. - Собака вильнула хвостом.

 

ВАДИМ

 

   Их разговор прекратился очень вовремя - из булочной вышел Вадим, Пеструхин хозяин и Танин, между прочим, бывший вожатый. Теперь он был просто ее знакомый, хотя Таня училась лишь во втором классе, а он уже в шестом. Но все дело было в собаке, когда вместе выручаешь из беды собаку, подружиться нетрудно.

   Едва Вадим увидел своего октябренка, сразу на лице его проступило выражение, что, мол, все я, девочка, про тебя знаю - до нитки!  Он часто так смотрел на людей - уверенными и насмешливыми глазами. И, по-честному говоря, он вряд ли кого-то сильно любил или сильно жалел - у себя в классе, или даже во всей школе, или даже в огромнои городе Москве...  Да, он был такой: веселый, но малость равнодушный.

   А зато он любил животных. И хотя не мог, конечно, с ними разговаривать, но очень их хорошо понимал. Не раз бывало: они идут по улице, вдруг Вадим остановится:
   - Смотри, бездомная...
   
   Он всегда замечал бездомных собак. И кошек с котятами, что живут по случайным дырам. Он шел к вороне с раненым крылом, которая отбивалась от всех, как прижатый к мачте пират.  Потом слизывал кровь с расклеванных пальцев. А через какое-то время отпускал ожившую ворону на свободу.

   Причем Вадим не был таким уж доктором Айболитом: животные не очень к нему льнули. Ое просто делал для них то, что считал нужным. И не добрел от дружбы со зверьем, как об этом часто пишут в книжках. Да он и не дружил с ними. Таня никогда не могла понять, почему он их спасает...

   Вадим увидел надутую северным ветром Танину сумку:
   - Не ходи. Здесь свежего хлеба нет.
   По правде говоря, они с бабушкой за мягким хлебом особенно не гоняются. Но разве плохо пройтись по улице с шестиклассником? И разве плохо пройтись, держа на поводке такую милую собачку, как Пеструха?
   
   - Да отпусти ее, - сказал Вадим. - Не убежит.
   - Да отпусти меня, - почти одновременно сказала Пеструха. 
   Собака не понимала человеческих слов, а Вадим не понимал собачьих...  А я понимаю все, она подумала. Но без радости. Скорее со страхом.

   Отпущенная Пеструха сейчас же побежала вперед - по манере всех собак. Что-то там вынюхивая  и бормоча про себя. Вдруг Вадим остановился перед незнакомой дверью:
   - Мы сейчас заскочим в один дом... - Честное слово, в голосе его слышалась растерянность. - Ты мне понадобишься там.

   Подбежала Пеструха, с явным  презрением обнюхала порог, сделала крохотную лужицу, сказала, ни к кому, собственно, не обращаясь:
   - Не люблю я сюда  ходить...  Там кошка, сволочь, всем распоряжается!
   - Здесь живет тип, - наконец сказал Вадим, - которого мы должны облапошить.
   - Зачем?
   - Он книгу украл...  у меня.
   - А почему обманывать?
   - Ну... - Вадим прикинул, что бы сказать. - Тебе не все равно? Мне так надо! - И усмехнулся. Он опять "видел все насквозь" и знал, что Таня готова помогать ему почти в каком угодно деле. - Ты его задури!
   - Что?
   - Ну, загипнатизируй в смысле...  Как в тот раз, помнишь, когда я тебя засек?

   Таня испуганно промолчала...
   В сентябре второму "В" задали приготовить устное изложение по сказке "Цветик-семицветик".  А там, если вы помните, девочка попадает  на Северный полюс. Ну и, само собой, все сказали: "Во, не дай бог там оказаться - на льдине да среди медведей!"

   Тане обидно стало: за бескрайний снег, за прозрачно-зеленые, ни на что не похожие горы,  которые, кажется, на что-то все-таки похожи. И стало обидно ей за солнце, которое смотрит на северный мир печальнымии раскосыми глазами, и что-то хочет сказать, и не может...  А под белым снегом, под чугунной корой льда задумчиво плывут в черной воде рыбы. И можно было увидеть глубже, еще глубже. Только очень страшно туда заглядывать, в самую черноту, где на мертвой и мягчайшей подушке донного ила что-то лежит, но что, Таня не стала рассматривать, а бросилась наверх, в белые просторы, освещенные низким и тяжелым солнцем, так что верхушки зеленых ледяных гор подожжены и сверкают...

   Это она стала вдруг рассказывать второму "В". Нет, не рассказывать даже, она как-будто им рисовала картину...  Шла большая перемена, но никто не уходил из класса. Все смотрели на Таню как околдованные: "Откуда знаешь?"  А она стояла - сама растерянная, испуганная. И вдруг брякнула - будто ненавистный будильник среди сна про каникулы:
   - Дураки! Такое кино есть. Показывали по "Клубу путешественников"! - Это был Вадим...

   Теперь насмешливым взглядом он "просветил" ее всю насквозь:
   - Сделаешь?
   Таня ничего не смогла ответить, лишь опустила глаза.
   - Сделаешь!

 

- 1 - 3 - 4 - 5 -

продолжение      

 

<<<