Владимир  Барановский  

Илья Миксон

Глава III

Трудный замысел


1. Нужен новый принцип

 

вардейской артиллерии полковник Каминский каждое утро выезжал из дому ровно в восемь. Он сразу отправлялся на Обуховский или Путиловский заводы, ехал на полигон или в арсенал. Сегодня Каминский наметил посещение завода Нобеля. Хотелось обрадовать Барановского доброй вестью из Египта. На сравнительном испытании картечниц всех существующих систем Европы и Америки русская скорострелка конструкции Владимира Барановского признана лучшею и удостоена первого места.
   Барановский выслушал приятное известие и поздравления с удовольствием, но без того восторга, на который рассчитывал полковник.
   - Вы не очень радуетесь, Владимир Степанович. Почему?
   - Нет, отчего же. - Барановский спохватился, что невежлив. Между ним и Каминским были дружеские отношения, хотя оба ни разу не открыли своих симпатий друг к другу. Каминский отличался настойчивостью и требовательностью. Когда он настаивал на чем-либо, лицо его с курчавой бородой и негустыми усами делалось неприятным: светлые глаза под раскосыми веками жестко блестели, глубокие ноздри раздувались. Но самозабвенно трудясь сам, Каминский ценил это качество в других. И работалось с ним хорошо. Барановский уважал Каминского и всегда рад был встрече с ним.
   - Нет, отчего же, - повторил Барановский. - Благодарю вас, Станислав Климентьевич, за счастливое сообщение. Но сейчас я озабочен другим. На мой взгляд, делом более значительным, нежели скорострелки.

Возможно, картечницы и являются предтечей чего-то большого, но только не в артиллерии. Нужно соединить скорострельность картечниц с дальностью и мощностью артиллерийских орудий.
   Каминский слушал и внимательно вглядывался в лицо Барановского. "Сколько благородства, энергии и ума в нем! - В какой уже раз с симпатией отметил про себя Каминский. - Высокий лоб, быстрый, ясный взгляд, точеный нос, темно-каштановые с рыжинкой прямые волосы, зачесанные назад, густая короткая борода, закрученные кверху усы. Определенно красив. А щеки запали и круги под глазами".
   - Вы плохо выглядите, Владимир Степанович.
   От неожиданности Барановский даже приподнялся.
   - Полагаете, что моя новая забота - пустяшная затея?
   Каминский усадил его на место.
   - Разумеется нет, Владимир Степанович. Но вам надо отдохнуть. Ваши планы же поддерживаю и одобряю. В чем-то генерал Драгомиров прав. Картечницы, действительно, уже не обычные ружья, но еще и не новые артиллерийские системы. Если хотите, артиллерия по своему техническому уровню отстает сейчас от ружейного дела.
   - Вот именно! - горячо воскликнул Барановский. - Новейшие совершенствования в ручном оружии, работа над скорострелкой и побудили меня обратить внимание на орудия, добиваться быстроты огня артиллерии.
   - Это и наша первейшая забота сейчас, - откровенно сознался Каминский. - Новые масштабы боевых операций, реконструкция оружейного дела требуют от артиллерии высокой плотности огня. За последнее десятилетие число батарей и орудий в составе нашей армии выросло необычно. Однако главный способ повышения плотности артиллерийского огня - скорострельность.
   Барановский, склонив набок голову, задумчиво поглаживал кончики усов.
   - Все очень верно, Станислав Климентьевич. Я много размышлял об этом предмете. Проштудировал немало статей военных знатоков, еще раз пристально изучил новые образчики винтовок. Сходил и в Кронверк.
   - Прошлое изучаем - будущее творим, - сказал Каминский по-французски. Они нередко в разговоре перемежали русский язык с немецким, английским, французским. Барановский был как нельзя лучшим собеседником для тренировок в лингвистике. Но сейчас Барановский почему-то не принял вызова и продолжал на родном языке.
   - Будущее имеет корни в прошлом, а прошлое живет в будущем. Самые смелые, на первый взгляд несбыточные мечтания становятся действительностью. Но их корни уходят в далекое прошлое. Ведь столько много вещей, над которыми бесплодно бился отдаленный предок наш. И пускай порою ничтожны достижения прошлого, но надобно помнить, что в те времена достижения эти были наивысшими и в них заложены зачатки совершенных нынешних систем.
   - В свою очередь, - улыбнулся Каминский, - и современные "наивысшие" покажутся грубым примитивом нашим потомкам.
   - Безусловно согласен с вами. Однако мы отклонились от предмета нашего разговора.
   - Не беда, Владимир Степанович, говорить с вами и слушать вас мне всегда приятно.
   - Могу отвеить лишь теми же словами, уважаемый Станислав Климентьевич.
   - Что это мы нынче разлюбезничались, - скрывая смущение, пошутил Каминский. - Не к добру это, как думаете?
   - Отчего же не к добру? Сказать человеку приятное всегда к добру. Однако вернемся к главному. Но прежде я обязан рассчитаться с вами пословицей, к тому же французской: "Артиллерия завоевывает, пехота занимает".
   - Справедливо.
   - Стало быть, нужно сделать такое орудие, которое быстротою и мощью огня сможет завоевывать, а легкостью хода - помогать пехоте занимать отвоеванное. Следовательно, калибр такого орудиядолжен превосходить калибр картечницы. Увеличение скорострельности за счет числа стволов здесь никак не подходит. Нужен новый принцип.
   - Какой же?
   Барановский устало улыбнулся.
   - Ищу.
   - Да поможет вам бог.
   - Я бы хотел уповать на бога, но рассчитывать на главное артиллерийское управление, - серьезно сказал Барановский.
   - Все, что зависит от меня... - Каминский приложил руку к груди.
   - Не сомневаюсь, Станислав Климентьевич.
   Они обменялись крепким рукопожатием.
   В дверях Каминский остановился и еще раз приложил руку к высокой фуражке с офицерской кокардой.
   - Отдохните, Владимир Степанович.
   Он и впрямь нуждался в отдыхе. Мысли о новом орудии не давали ему покоя ни на службе, ни дома.
   Как все целеустремленные, талантливые и волевые натуры, Барановский был всецело поглощен новой сверхзадачей. Предстояло создать не просто более совершенный образец, а шагнуть в неведомое, сломать вековые каноны, свершить переворот в артиллерийской технике. Понимал ли Барановский всю тяжесть творческого бремени, которое он решился добровольно взвалить на себя? Да, понимал. Думал ли он о том, что, победив, завоюет звание пионера скорострельной артиллерии? Нет, честолюбивые мысли не волновали его.
   Когда Владимир взялся за скорострелку, наперед пообещав Нобелю блестящий успех, это выглядело легкомыслием. Но тогда, во всяком случае, ему было ясно основное - исходные принципы. Сейчас же он видел лишь конечную цель, не конструкцию, а результаты ее. Видел производную, и не первую, а вторую. И по ней, не имея начальных данных, предстояло двойным интегрированием найти все составные исходного уравнения.
   - Вы не собираетесь идти на дом? - вывел Барановского из задумчивости голос мастера Гельриха. Саксонец, как ни старался, редко благополучно складывал из русских слов фразу.
   - Не "на дом", а  "домой".
   - Спасибо, Владимир Стефановиш. Домой, домой. Вы не собирайсе идти домой?
   - Надо, мой друг, да не могу, обещал заехать к отцу.
   - Передавайт Паулина Антонофна?
   - Мне неловко ежедневно утруждать вас.
   - Пустяки! Пройти лишний дом.
   - Нет, спасибо. Нынче жена знает.
   - Карашо. Пожалуйста, Владимир Стефановиш, у меня есть один секретный загадка... Однако вы есть не настроений. Другой раз. До свиданий.
   - Всяческих благ.
   Барановский потянул за цепочку часы, щелкнул крышкой. Пора ехать. Он обещал отцу зайти в пять.

 

предыдущая страница

к оглавлению

следующая страница