(Детский журнал "Пионер"   1980-е)

Лия Симонова,
лауреат премии Союза журналистов СССР.
Рисунки В.Дудкина

                                                                      
   На станцию Богатово отправились человек пятьдесят партизан. Разделились на две группы. Одну вел командир Михаил Петрович Ромашин, и она должна была уничтожить четыре вагона - теплушки с немцами. Другая шла взрывать мост - во главе с начальником штаба Александром Трофимовичем Писаревым. Володя на подводе, в которую запряг Игрека, вез боеприпасы, взрывчатые вещества, патроны. Задача, которую ему определили в этом бою, казалась несложной. Развернуть подводы, подготовить их к отходу. Но война есть война. И во всякое, даже самое простое дело прячет она опасность и смерть.
   Возясь у подвод с лошадьми, Володя пристально вглядывался в ночную тьму. И скорее чувствовал, чем видел, как в кромешной мгле прошла к теплушкам разведка под началом дяди Архипа Валько. Бесшумно сняли часовых. Взметнулась сигнальная ракета. И тут же возник грохот боя, взлетел в воздух мост.
   Прошло минут пятнадцать-двадцать, не больше. Партизаны стремительно возвращались к подводам. Быстро нагружали их трофеями. И Володя, у которого все было готово, опережая всех, на Игреке полетел восвояси.
   На станции Богатово Володя первый раз участвовал в бою. После, думая о бое, он решил для себя, что война такая же работа. И исполнять ее хорошо и споро можно, только тщательно подготовив  все и обдумав заранее самые малые детали.
   Работы в отряде хватало. Володя по-прежнему ухаживал за лошадьми, помогал по хозяйству: колол дрова, носил воду из болота или растапливал снег, а иногда ему доверяли даже чистить и приводить в порядок оружие. Мама и Танюшка тоже не сидели без дела: стирали, чинили, штопали, варили. В их семье, сколько помнил себя Володя, каждый без лишних слов делал то, что сейчас нужнее. Партизанский отряд стал для них новой большой семьей.
   Недалеко от села Малое Полпино, по данным, которые приносили разведчики, гитлеровцы собирались восстановить одноколейку, разрушенную фронтом, пустить по ней поезда. В Малом Полпине старостой был свой человек, Павел Федорович Матюхин, тоже Матюхин, как и журинический председатель колхоза. Он, следил за особой гитлеровской ротой, ремонтировавшей дорогу, собирал сведения и передавал их связным. На какое-то время таким связным стал Володя Костиков.
   Неподалеку от Полпина, в лесу, стояла приметная, не обхватишь руками, осина. Под пнем, рядом с нею, устроили тайник. Матюхин оставлял записку, Володя забирал ее и приносил командиру. "В случае чего бумажку съешь", - напутствовал Михаил Петрович.
   Ходить по лесу ночью было жутко. Но после пережитого Володей расстрела в Журиничах от страха заслоняла его ненависть.
   Кроме посланий Матюхина, Володя рассказывал в отряде о собственных наблюдениях за железной дорогой. Ромашин отдал ему свои командирские часы, и по ним, спрятавшись в лесу, Володя отмерял время: когда и куда идут поезда, в какие минуты прибывает ремонтная рота? Очень скоро Володя заметил, что фашисты боятся ехать в вагонах одни, прихватывают с собой на работу деревенских парней или пленных. Нашими людьми они заслонялись, как щитом.
   Но вот однажды Володя увидел то же, что сообщил Матюхин: советских гитлеровцы с собой уже не берут. То ли боятся использовать вынужденных помощников в окончательных работах, то ли успокоились: никто их не трогает.
   В Международный женский день 8 Марта в отряде напекли блинов, сели на большой поляне кругом, как за столом, и командир Ромашин, поздравляя партизанок с праздником, пообещал подарок. Партизанские командиры разработали план боевой операции, которая получила название Полпинской. Володя участвовал в этой операции вроде бы адъютантом командира.
   На двадцать четвертом километре у моста партизаны устроили засаду. Там было совсем открытое место и насыпь крутая. Рассчитывали на то, что в момент боя фашистам некуда скрыться.
   Поезд двигался на двадцать восьмой километр и выглядел необычно. Впереди две платформы со шпалами и рельсами. За ними - вагоны, а сзади - паровоз, который и толкал вперед все хитрое сооружение. Хитрость заключалась в том, что на возможной мине подрывались прежде всего платформы, а паровоз мог в любую секунду, переменив направление, потащить за собой теплушки прочь от беды.
   Партизанам удалось разгадать и перехитрить фашистский план. Спрятавшись по обе стороны от дороги, они пропустили первую платформу по мосту и только тогда включили электродетонатор. Мост взлетел, унося с собой вторую платформу и одну из теплушек. Крупнокалиберный пулемет, установленный на командном пункте, возле Ромашина, сразу же вывел из строя паровоз, изрешетив котел и выпустив из него пар. Непрестанные пулеметные и автоматные очереди со стороны командного пункта изранили и зажгли теплушки с гитлеровцами. Фашисты, как крупа из дырявого пакета, посыпались из вагонов на ту сторону дороги, где было тихо. Тут их и приняли в жаркие объятия те партизаны, которые до поры не вступали в бой, ожидая своей минуты. Громкое "Ура!" прокатилось по лесу, и огненный ливень обрушился на бегущих фрицев. Кто-то из них пытался стрелять из открытых дверей теплушек, и среди партизан тоже появились раненые. Из гитлеровцев же спаслись только те, кто со страху или как-то еще залег на полу вагонов или случайно вынырнул из-под пулевого ливня. Честно говоря, партизаны и не думали, что получится уничтожить и взять в плен сразу около трехсот гитлеровских солдат и офицеров. "Ну как? - торжествующе поглядывая на Володьку, справился командир. - Дали мы им жару? Будут помнить".
   С карабином, подаренным командиром Ромашиным, Володя вместе со взрослыми ринулся в теплушки. Собирали, как всегда после боя, трофеи, документы и все, что могло пригодиться для дальнейших действий.
   После Полпинской операции фашисты сожгли поселок Бежань. На войне все было как на войне. Удачные боевые операции и победы сменялись минутами потрясений и горестей. И непоправимых страшных утрат.
   Налет карателей, которые с артиллерией штурмовали партизанский лагерь, заставил отряд уйти из лесов Медвежьей Печи в чащобы Зайцевых Дворов. Володя ушел вместе с отрядом, а мама с Татьянкой, молодой парень Иван Мазуров и еще один человек остались в двух специально для них вырытых землянках - для связи с полпинским старостой Матюхиным.  Они оставались еще и для того, чтобы заботиться о продовольствии для партизан. У старосты Матюхина был надежный человек - пастух. Он ненароком подгонял стадо коров близко к тому месту, окопались Костиковы, и Улита Тихоновна с Танюшкой потихоньку уводили от стада по одной корове, перегоняли к стоянке партизанского отряда.
   Татьянка продолжала встречаться с Володей в условленных местах, хорошо знакомых с детства. Вдвоем, а то и с Иваном Мазуровым пробирались они в Мертвую зону, которая все увеличивалась. И вот сожженными оказались уже не только Журиничи и Медвежьи Печи, но и Зайцевы Дворы и Горелово, и Николаевка. И хотя запреты появляться в так называемой Мертвой зоне все устрашались, отважные юные добытчики партизанского отряда обследовали вдоль и поперек пожарища, шомполами обнаруживая в горелой земле бывшие подполы с продовольствием.
   Однажды в Зайцевых Дворах Володя и Татьяна наткнулись на склад боеприпасов и гранат, зарытый в земле. Прибежали за Иваном и под вечер отправились забирать обнаруженный клад.В темноте набили рюкзаки, сколько смогли унести, патронами и гранатами. Остальное закопали до следующего раза.
   Только  спустились в выемку у железнодорожного переезда, услышали громкую немецкую речь и щелчки зажигалок, позвякивание фляжек. По дороге на дрезине ехали гитлеровцы. Они, видно, тоже схватили ухом шорохи в выемке у дороги. Или заметили движение в кустах. Вверх тут же взметнулась предупреждающая ракета, раздалась автоматная очередь. Володя не растерялся, скомандовал всем: "Ложись!" - и сам упал на землю. Пока фашисты заряжали ракетницу, наступило несколько мгновений темноты. Володя в доли секунды сообразил, что отступать надо не к лесу, а в поле. Немцы бросились в лес, зная, что партизаны всегда стремятся уйти лесами, а ребята залегли в поле, на оттаявшей, высвободившейся уже из-под снега земле. Вросли в нее телами. И как ни могло показаться странным, после такой ужасной и близкой опасности, лежа на холодной земле, Володя вспомнил вдруг отца и светлый, радостный день в лесу, и отцовский рассказ о мудрости черного жучка, камнем застывшего на тропе, почуяв беду.
   Дул холодный, колючий весенний ветер, холодный пар поднимался от земли, но рядом шумел в темноте знакомый лес, и утром, теперь уже стало ясно, они смогут уйти туда и скрыться.

                                                                       
   Бок о бок в бою с героем Егором Прозоровым Володя оказался во время облавы в лесах у Зайцевых Дворов, куда отряд перебрался после Медвежьих Печей. Теперь герой Прозоров, словно спустившись с пьедестала, шагнул в Володькину жизнь уже совсем по-иному, близким и родным человеком, дядей Егором. Идти рядом с ним, как когда-то с отцом, в любой путь было спокойнее и увереннее.
   Каратели двигались по лесу черными цепями, грохочущими автоматными выстрелами. И эти страшные цепи готовы были вот-вот сомкнуться. В лагере оставалось в тот день немного людей: теперь почти каждый день боевые партизанские группы уходили на задание - совершали диверсии на дорогах, подрывали немецкие склады, громили фашистские гарнизоны. Гитлеровцы, видно, на то и рассчитывали, что своей тяжелой, многосотенной цепью, хорошо защищенной артиллерией, сожмут кольцом и задушат временно поредевший отряд.
   Егор Васильевич Прозоров и Николай Герасимович Косолапов, кадровый боевой офицер, оставшийся среди партизан после окружения, разделили бойцов на две боевые группы и повели в обход противника. Теперь уже не из рассказа о далеких боях на Халхин-Голе, а в нагрянувшей на самого Володьку и всех ближних ему людей опасности он воспринимал науку жизни: обходной путь иногда бывает и более коротким и самым мудрым. Глупо идти напролом, чтобы расшибить лоб о глухую стенку.
   По болоту, которое для немцев казалось непроходимым, Егор Прозоров и Николай Косолапов вывели свои боевые группы в тыл врага и неожиданным броском ударили в спину. Противотанковыми гранатами забросали гитлеровские пулеметы и минометные расчеты. Пулеметными очередями, разрывая и разрушая черную цепь. Фашисты шесть раз, до самого вечера, пытались атаковать, но починить свою тяжелую цепь не сумели. И отряд по болотам ушел из лесов у Зайцевых Дворов в сторону местечка Любохна, в Дядьковском районе, который почти полностью контролировался партизанами.
   Был май. Лес дышал уже весною. И вместе с запахами возрождавшегося после зимы леса и родной, оттаявшей из-под снега земли люди вдыхали силу, которая так нужна была им теперь, чтобы одолеть болота.
   Болота весной коварны. Кочки в талой воде едва видны, и темные водяные провалы, на которых плавают пена и ледяные корки, легко принять за кочку. Люди же  нагружены
были рюкзаками с продуктами и оружием, и даже два станковых пулемета "Максим", разобранные по частям, несли за собою. Лошадей пришлось оставить на прежнем месте, а вожжи связали, и они объединяли всех воедино. Кто оступится, рядом стоящие вытянут его вожжами.
   Володя, вооруженный карабином, шел рядом со всеми, в общей связке, как равный, и чувствовал себя не мальчишкой, а мужчиной, опорой для женщин и стариков.
   Кто знает, может быть, именно в этом и заключался главный жизненный смысл давнего прихода в журиническую школу героя Прозорова: силою своих окрепших в борьбе крыльев приподнять начинающих жить людей над партою, над селом, показать им большой окружающий мир, передать свое понимание этого мира и равновесие в нем? И тогда, в свой час, взлетевшие однажды вместе со взрослым человеком дети опустятся на землю рядом и встанут на ноги уже иными, более сильными и уверенными в себе.
   Летом сорок второго года в партизанской жизни многое изменилось. В партизанские леса стали прилетать наши самолеты, наладилась связь с Большой землей. С самолета в расположение отряда имени Щорса спустился с парашютом радист Юра Савченко, высокий, молодой и веселый парень. По рации он мог в одно мгновение соединять отряд Щорса с другими партизанскими отрядами и даже с Москвой.
   Стало известно, что на Брянщине действует больше двадцати трех тысяч партизан. Орловский подпольный обком партии (Брянск входил в то время в Орловскую область) и Военный Совет Брянского фронта создали Штаб партизанского движения. Он руководил теперь всеми отрядами и большими бригадами, в которые отряды начали объединяться.Для руководства южными и юго-западными группировками брянских партизан создали единый партизанский центр - Навлинский подпольный окружной комитет партии.
 Володя, разумеется, всего этого не знал, но чувствовал, что старшие становятся все спокойнее и увереннее в себе и действуют более дерзко. Все чаще теперь партизаны уходили в длительные рейды по тылам противника, вступали в долгие и серьезные бои. И Володьке порою с рассвета до темноты приходилось собирать, сортировать, чистить и приводить в порядок оружие и боеприпасы и готовить к походам лошадей, которыми они снова обзавелись в Любохне.
   Поспевал он и в строительстве нового лагеря, когда по рации пришло распоряжение перебираться к Навле, держать во что бы то ни стало оборону по свою сторону реки. В этих краях проходили важные стратегические дороги на Москву, на Украину и в Белоруссию. Значение крупных диверсий на этих дорогах было хорошо понятно даже двенадцатилетнему Володьке.
   В самом конце лета Михаил Петрович Ромашин вместе с другими командирами и комиссарами отрядов улетел на самолете в Москву. 31 августа в Кремле командиры и комиссары партизанских отрядов Брянщины встретились с руководителями партии и правительства. И большинство из них вернулись из Москвы с Золотыми Звездами Героев Советского Союза. Представлены к наградам были и многие партизаны. Сообщая об этом своему отряду, Михаил Петрович Ромашин улыбался широко и радостно. Его Звезда Героя блистала среди леса путеводной звездочкой, приковывая к себе радостные взоры всех боевых друзей - партизан и указывая дальнейший путь действий.


<<<к содержанию раздела
<<<предыдущая страница