Вадим Фролов
Рис. И.Харкевича
Рохлики действуют
Он сидел за столом, чинил транзисторный приемник и тихонько напевал чего-то себе под нос.
- Дядя Саша, - быстро заговорил я, - у меня к вам две просьбы. Во-первых, тетка Поля приезжает и мне ее завтра по Ленинграду таскать. У вас есть какие-нибудь книжки про Ленинград?
- Похвально, - сказал он, - хотя и поздновато. - Он подошел к одной из полок и снял оттуда несколько альбомов и около десятка разных книг. - Держи.
Ну и ну! Я аж согнулся от тяжести. Как это я все за вечер прочту?
- Так. А вторая просьба? - спросил он.
- У вас есть рубля три? - выпалил я. - Понимаете: дома никого нет...
Он внимательно посмотрел на меня.
- Тебе лично? - спросил он.
Я кивнул.
Он достал три рубля и сунул мне в карман куртки - руки-то у меня были заняты.
- Спасибо, - сказал я. - Я вам потом расскажу.
- Не обязательно, - сказал он. - Впрочем, твое дело.
Я потащил охапку книг к себе и подумал: хорошо, когда тебе доверяет такой человек. Значит, не такой уж ты, Сенька... а?
Я свалил все книги на свой диванчик и начал их рассматривать. Чего только тут не было! Альбомы нынешние и старинные, с рисунками-гравюрами и с фотографиями. Путеводители разные, некоторые даже до революции были написаны.
Голова у меня пошла кругом, и я понял, что мне это все не то что за два часа, а и за всю жизнь не изучить. Выбрал одну не очень толстую книжку "Путеводитель для туристов" и отложил ее, а остальные засунул под подушку. Посмотрел на будильник: было уже половина седьмого.
Конечно, не очень красиво будет, если я уйду и придет мама с теткой Полей. Но я ничего с собой поделать не мог. Я написал записку маме, что приду в 20.00 или в 20.30 и чтобы она не беспокоилась и поцеловала за меня тетку Полю, а у меня - дела.
Я надел чистую рубашку, куртку с молнией и пошел в кафе "Гном", на Литейный. Интересно, придут попугайчики-неразлучники или нет? Правда, о них я меньше всего думал.
К этому "Гному" я успел без пяти семь. Но не пошел сразу туда, а остановился на другой стороне Литейного и стал смотреть. Попугайчиков не было. Зато появилась М.Басова и приволокла с собой Герасима. Зачем? Посмеяться надо мной, что ли? Я взял и ушел, но, уходя, не выдержал и оглянулся. Машка озиралась по сторонам, а Герка ей что-то доказывал.
Ну и доказывай. Подумаешь, "ин-те-ллекту-альная личность". А у нее пусть хоть совсем голова отвинтится и покатится по Литейному. Я даже не обернусь. Хоть бы Татьяну встретить, что ли?
Конечно, не встретил ее, а встретил у самых ворот батю.
- Опять дежурить? - спросил я.
- Не знаю, Сень, может, и придется, - сказал он виновато. - Полина Михайловна приехала, знаешь?
- Знаю. Батя, а ты какие-нибудь стихи помнишь?
- Чего, чего? - удивился он.
Стихи, говорю, знаешь?
Он взял меня за плечо, посмотрел в глаза и спросил:
- Ты чего, Сень?
- Да ничего, - сказал я, - ты меня за плечо не держи.
Он удивился еще больше, но руку с моего плеча снял.
- Знал когда-то немножко, - неуверенно сказал он, - вот это: "Во глубине сибирских руд храните гордое терпенье..." И вот это еще: "Ты жива еще, моя старушка..."
- Ладно, - сказал я, - ты приходи пораньше.
- Постараюсь, Сень, - сказал он. - А насчет стихов... не до них мне, Сеня. - Махнул рукой и пошел.
А дома было весело. За столом сидели мама, тетка Поля, Мишка и Ольга. Около стола сидел Повидло - облизывался и подлизывался. На столе - куча всякой вкусной тети-Полиной стряпни и чай. Все сидят довольные, смеются и перекрикивают друг друга.
Ну, конечно, тетка Поля накинулась на меня, как ястреб. Я чуть не задохнулся от ее поцелуев и совсем уж одурел от разных вопросов. Отвечать на них мне, правда, почти не пришлось - только я рот открою, чтобы ответить, она уже новый вопрос задает. Ну, это, пожалуй, и лучше. Я немножко развеселился и спросил:
- А как дядя Петя?
Тетка Поля пригорюнилась чуть-чуть.
- А что дядя Петя? - сказала она. - Чего ему сдеется? - сказала она. - Чего ему сдеется? Шкандыбает. - Она вдруг рассердилась. - Настырный такой, неугомон, все-то ему надо, до всего-то дело. То в колхоз шкандыбает, порядки наводить - без него не наведут, как же! То в газету пером скрипит. То, гли-ко, чего надумал - морскому делу ребятишек учить, а у нас моря-то и в глаза не видывали. И хОдить, и брОдить. Ни днем, ни ночью от него, окаянного, покоя нет...
Сердилась тетка Поля, а глаза хитрые, веселые. И ничего она не сердится, а наоборот - рада, что ее безногий дядя Петя и туда и сюда "шкандыбает".
- Семен, Семен, ты чего пирожки не берешь? У нас в Рязани пироги с глазами - их едять, а они глядять!
Мишку и Ольгу погнали спать. Я пошел к дяде Саше отдать ту трешку. Зачем она мне, раз "Гном" не состоялся? Но дяди Саши не было. Тогда я взял Повидлу и повел его погулять. Он еле полз - от теткиных пирогов отяжелел.
На Моховой я увидел такую замечательную картинку. На той стороне стояли Гриня Гринберг и Петька Зворыкин, хватались за животы от смеха и тыкали пальцем куда-то в подворотню.
- Вы чего? - крикнул я.
- Мы, ах-ха-ха, смеемся, ха-ха-ха! - просипел сквозь смех Петька Зворыкин.
- Это я вижу, - сказал я, подходя к ним. - А чего вы смеетесь?
Они опять ткнули пальцами в подворотню и прямо-таки закорчились от смеха. Я посмотрел туда. Там стоял Фуфло, и вид у него был обалделый.
- Чего ржете? - заорал он.
- Ха-ха-ха! Ух-ха-ха! Ой-ой-ой! Ха-ха-ха! - закатились рохлики.
- Надо мной, что ли? - грозно прокричал Фуфло.
- А то над кем же! - закричали они, заикаясь от хохота.
- А по мордам? - проорал с той стороны Фуфло.
Гринька и Петька обхватили друг друга и уже только покачивались - совсем, бедняги, обессилели.
- Вы чего, чокнулись? - спросил я.
- А ты что, забыл? - сквозь зубы и без всякого смеха спросил Гриня. - Мы испытываем Танькин метод. - И они опять принялись ржать.
Я даже рот разинул от удивления. Ну и чудаки! Как дети, второклашки какие-нибудь. Но, между прочим, кажется, на Фуфлу это действовало. Он топтался на той стороне, топтался, а потом решительно пошел к ним. Остановился на газоне и повторил, правда, не очень уверенно:
- А по мордам?
Рохлики слегка отступили, но смеяться не перестали.
- Ты отойди, - сказал Фуфло мне, - тебя я не трону, а этим рахитикам сч-час к-э-эк...
Я разозлился. Скажи пожалуйста - он меня не тронет. Ладно, подумал я, и тоже начал смеяться.
Фуфло совсем ополоумел. Огляделся по сторонам, ухватил с газона кусок какой-то трубы и с этой трубой пошел на Гриню и Петьку. Те сразу притихли и попятились. Ага, решил я, вот удобный случай испытать мой способ.
- Фас! - крикнул я Повидле и показал на Фуфлу.
Повидло завилял хвостом и посмотрел на меня.
- Возьми! - крикнул я и отпустил поводок.
Повидло кинулся к Фуфле. Фуфло остановился, с опаской посмотрел на Повидлу и бросил трубу. Рохлики опять заржали. С визгом, всхлипами и воплями. И Повидло вдруг зарычал - честное слово, первый раз в жизни я услышал, как он рычит, - и кинулся на Гриньку и Петьку. Те заорали дурными голосами и влепились в стену. И тогда заржал Фуфло.
- Ату их! Куси их! Так их! - орал он, приплясывая, а Повидло как бешеный прыгал перед ребятами и ужасно громко лаял.
- Уйми своего балбеса! - закричал Гринька, лягаясь.
- Куси их! - орал Фуфло.
- Держи свою псину! - вопил Петька, дрыгая ногами.
- Ко мне, Повидло! - кричал я.
Наконец я ухватил этого подлого пса за ошейник и дал ему хорошего пинка. Он сразу присмирел, но обиделся. Злой, как черт, я пошел на Фуфлу.
- А ну, катись отсюда! - сказал я.
Он хотел что-то вякнуть, но у меня, наверно, был такой вид, что он только сказал:
- Я что, я ничего, это вот они...
Потом хихикнул пару раз, помахал Грине и Петьке рукой и пошел на ту сторону.
- Трепачи! - сказал я Гриньке и Петьке. - Рохлики!
Они вначале вроде немного сконфузились, а потом накинулись на меня. Они орали, что я заступаюсь за Фуфлу, что я отрываюсь от коллектива, что они начали действовать, а я их не поддержал и что я вообще чуть ли не предатель.
- Еще и кабысдоха своего на нас натравил! - кричал Петька.
- Недоразвитый пес какой-то, - поддержал его Гриня, - весь в хозяина.
- А вы - герои, - сказал я. - А если бы он вас трубой?
- Кто? Он?! Да мы бы ему! - кричал Петька.
- Не посмел бы! - вторил ему Гриня
- Еще как посмел бы, - сказал я. - Ладно, время позднее. Завтра обсудим.
- Нечего нам с тобой обсуждать, - сказал Петька. - У тебя у самого дела... с милицией.
- Ага, - сказал я и пошел домой. Отошел на несколько шагов и оглянулся, а они стоят и машут друг на друга руками. Обсуждают. Ну и пусть машут. Пусть обсуждают. Рохлики!
<<<к содержанию раздела
<<<предыдущая страница