НА ТИХОЙ ЗАСТАВЕ 
Повесть
М. Демиденко
Рисунки В. Орлова
Неожиданная командировка
Говоря по правде, эта командировка была ожиданная, если так можно выразиться. В том смысле, что мы сами напросились с Мишей Ширмой послать нас на заставу. Очень нам хотелось посмотреть, как живут пограничники, как служат, охраняют границу, а потом написать об этом в газете. Я и название придумал для очерка, даже не одно - "Священные рубежи", "Здесь служат герои". Правда, заголовки не понравились главному редактору. Он сказал:
- Придумай что-нибудь новое... у тебя не шапки *, а штампы. Работай, работай головой.
Я немножко обиделся на главного редактора, но потом подумал и решил не обижаться - он прав.
- Скорее пошлите меня на границу, - сказал я. - Тогда не будет избитых заголовков, а будет сплошная романтика подвига...
Редактор поморщился:
- "Романтика подвига". Тоже штамп. Старый, как... - тут редактор задумался. И я понял, почему он задумался. Потому, что он хотел сказать свежо, оригинально: "Старый, как ...". Как что? Очень интересно у человека голова устроена, в ней откладываются определенные слова, определенные, как бы дежурные, фразы. Нужно, например, сказать : "Мудрый, как..." И тут же в памяти всплывают дежурные слова: "мудрый, как змей", "мудрый, как жизнь", в общем, что-нибудь в этом роде. Это и называется штампами. Их очень не любят в газетах. Из-за них газета получается скучной, серой, как асфальт. Если, конечно, так можно сказать, что газета серая, как асфальт.
- Старый, как... - повторил главный редактор. Он не мог найти нужного, нового или, как говорят у нас, вкусного сравнения.
- Как пень, - подсказал я. Кажется, неудачно, потому что главный редактор снова поморщился и странно поглядел на меня.
- Старый, как море, - подсказал сбоку Миша Ширма.
- Эх вы! - окончательно рассердился главный редактор. - Выходит, правда, нужно вас послать срочно к пограничникам, чтобы вы увидели жизнь...
- Наяву, - сказал Миша Ширма.
- В натуральную величину, - сказал я.
- В общем, поедете сегодня! - приказал главный редактор.
- Лучше на той неделе, - сказал Миша.
- Да мы вообще, может, подождем, - отозвался я.
- Поедете сегодня, - повторил твердо главный редактор. - С пограничниками я договорюсь. Идите выписывайте командировки, а я пошел звонить пограничникам по телефону.
Это он правильно решил, потому что одно дело - приказать ехать на границу, совсем другое дело - ехать. Если пограничники не дадут "добро", лучше и не выезжать.
Граница - штука серьезная, и туда без приглашения, сами понимаете, не пускают. На то она и есть граница, которая (эх, ладно, последний раз употреблю штамп), как известно, на замке.
_________________________
* Шапка - так называют в газетах заголовки.
Сборы
Журналист - человек, который умеет собираться в дорогу за пять минут. Иначе в газете лучше и не работать. Иначе ты ничего не успеешь и не сможешь написать. Газета выходит каждый день, и в ней рассказывается, что произошло по всей стране в этот день. А если ты будешь собираться в путь три дня, кому нужны такие новости? Никому. Поэтому у меня дома есть даже специальный портфель. Я его в Москве купил. В магазине "Ванда". Есть такой магазин. Портфель у меня напоминает чемодан. Туда даже подушку положишь - не будет заметно.
Я пришел домой, взял портфель. В нем уже лежали рубашки, мыло и зубная щетка, блокноты, в общем, все, что понадобится в командировке.
Потом я вызвал такси и поехал на вокзал. Там мы договорились встретиться с Мишей.
У него багажа оказалось больше. И дело тут было не в том, что он не умел собираться в дорогу, просто он был фотокорреспондентом. А это значит, что ему в дорогу нужно брать, кроме всего прочего, не меньше двух фотоаппаратов (на случай, если один выйдет из строя), фотопленку, блиц и экспонометр. Такой маленький приборчик. Он всегда у Миши висит на шее, как медальон. Прежде чем кого-нибудь сфотографировать, Миша открывает крышечку прибора, нацеливается на человека и смотрит на шкалу.
Мне всегда было интересно, зачем он это делает. Дело в том, что я фотографировать не умею.
Миша объяснил:
- Для того, чтоб знать силу освещения и поставить правильную выдержку.
- Понятно, - сказал я, потом подумал и добавил: - Ты особенно не задавайся. Зато я умею водить машину, а ты не умеешь.
Дорога
В нашем городе до границы можно доехать на трамвае. Честное слово. Сел на трамвай, который идет в морской порт, прошел на причал, где швартуются иностранные корабли - вот тебе и граница, и если поднимешься по трапу на корабль, уже попадешь за рубеж. Но мы не поехали в порт. Мы поехали на настоящую заставу. Не на каком-нибудь трамвае, а на электричке.
Целых полтора часа ехали. Устали даже. Миша Ширма всю дорогу смотрел в окно и напевал:
- На границе тучи ходят хмуро...
Песня-то хорошая, но если ее поют целых полтора часа, то даже самая замечательная песня надоест. Я не выдержал и сказал:
- Миша, как ты думаешь, встретится нам хоть какой-нибудь нарушитель?
- А зачем тебе нарушитель? - удивился Миша.
- Интересно, - сказал я. - Я тогда, знаешь, какой очерк напишу! Как его ловили, как сказали: "Стой!" Очень интересно.
- Ничего интересного нет, - ответил Миша. - Я хочу фотографировать пограничников, а не каких-то нарушителей. Еще пленку на них тратить.
И он опять стал напевать песню про границу, где тучи ходят хмуро.
- Миша, - сказал я, чтобы он хоть немного помолчал. - А почему у тебя странная фамилия - Ширма? За что тебя так назвали?
- А твоя разве лучше? - спросил Миша.
- Конечно, - сказал я. - Моя фамилия просто замечательная - Железкин! Я смотрел справочник телефонов: с такой фамилией в нашем городе живет всего три человека. И все - мои родственники.
- Ладно, - сказал Миша. - Не хвастайся. Лучше приготовь билеты и командировку
Вот это он правильно сказал, потому что в вагон вошли два железнодорожника и стали проверять билеты и разрешения на проезд. Оказывается, мы незаметно въехали в пограничную зону.
Встреча
Мы вышли на небольшой станции. Электричка дальше не шла. Станция нам понравилась. Очень она была опрятная, чистая, точно ее специально к нашему приезду выстроили. Но это было не так. Просто порядок здесь был образцовый, потому что рядом граница.
У входа на вокзал стоял офицер-пограничник. Лейтенант. Мы направились к нему:
- Простите, вы не нас ожидаете?
- Вас, - сказал пограничник и поздоровался с нами за руку. - Зовут меня Геннадий Михайлович.
- Ширма, - сказал Миша.
- Железкин, - сказал я.
- Отлично, - сказал лейтенант. - Я за вами на газике приехал.
Воинское знамя
Вторым пограничником, с которым мы познакомились, был шофер газика рядовой Саша. Мы сели на задние сиденья, Геннадий Михайлович - на переднее. Саша включил зажигание, и мы поехали.
- Куда? - спросил Ширма.
- В отряд, - ответил Геннадий Михайлович.
Больше вопросов мы не задавали. И так было ясно. Отряд - подразделение погранвойск. Ему подчиняются заставы. Само собой понятно - прежде чем поехать на какую-нибудь заставу, надо вначале представиться главному командиру. Рассказать, что мы думаем делать на границе, какое у нас задание, что бы мы хотели увидеть и сфотографировать. А как же иначе? Мы - гости, обязаны уважать хозяев. У них ведь служба четкая, а если каждый корреспондент на границе будет фотографировать, что ему вздумается, совать нос, куда не положено, то пограничникам трудно будет службу нести.
Саша лихо подрулил у штабу. Мы вылезли из машины, и, хотя с нами был лейтенант Геннадий Михайлович, часовой долго изучал наши документы.И обижаться на часового было нельзя - часовой лицо неприкосновенное, он подчиняется лишь тому, кто поставил его на пост, и приезжай тут хоть сам генерал, - если часовому не приказали пропустить генерала, он имеет право и даже обязан не пропускать. А мы с Мишей вообще два гражданских в кепочках, да еще на одном навешаны разные фотоаппараты, блицы, а на шее, как медальон, висит экспонометр.
Наконец, часовой прочитал наши документы и разрешил пройти в штаб.
Мы вошли... И оказались в большом зале. В конце зала стояло знамя. А около знамени замер часовой с автоматом на груди. С первого взгляда могло показаться, что часовой сделан из камня - он стоял навытяжку, по команде смирно. Очень трудно так стоять. Пост у знамени во всех воинских частях называется постом номер один, то есть самым важным, самым ответственным. На него посылают самых дисциплинированных бойцов. Знамя части - символ воинской доблести и верности присяге. Если в бою погибнет половина бойцов и командиров, а знамя сохранится, воинская часть считается понесшей большие потери, однако существующей, но если все бойцы и командиры будут живы и здоровы, а враг захватит знамя, - воинской части уже больше нет. И каждый солдат и офицер знает это. Вот почему, когда хотят поднять солдат в последнюю решительную и опасную атаку, впереди наступающей цепи несут знамя. Оно придает силу и мужество. И, когда захватывают позиции противника, перво-наперво на самом видном месте водружается красное знамя, чтобы видели - наша взяла.
Геннадий Михайлович, когда вошел в зал, сразу вскинул руку к козырьку фуражки, отдал честь. Мы с Мишей не имели право отдавать честь, мы сняли наши кепочки и, стараясь не топать, прошли мимо часового с автоматом.
Замполит
Нас принял в кабинете заместитель командира отряда по политической части или, как говорят сокращенно, замполит. А совсем недавно их называли комиссарами. Это в гражданскую войну и в первые годы Отечественной войны. Они объясняли бойцам и командирам, за что мы воюем, объясняли политику и, когда начинался бой, были первыми помощниками командира. Да вы сами знаете. Вспомните Фурманова у Чапая. Он был комиссаром.
Замполита звали Константин Алексеевич. Подполковник. Когда мы вошли, он улыбнулся и пригласил садиться.
Мы сели в кожаное кресло, закурили.
- Ну, - сказал Константин Алексеевич, - зачем пожаловали?
- Понимаете, - сказал я, - сейчас все про пограничников пишут. Не только сейчас, раньше тоже писали. Я тоже хочу написать. Потому что читатели, особенно молодежь, очень любят про героев читать.
- А мне, - сказал Миша Ширма, - надо самого смелого пограничника увидеть. Я его буду фотографировать. И как он охраняет рубежи, и как письмо домой пишет, и как в самодеятельности участвует. Еще собаку бы. Не простую собаку. У нас в городе открылась собачья выставка, так этих псов... И коротконожек, и с ушами до самой земли. Идет собака, а куда - не видит. Спасибо, впереди хозяин двигается, на поводке ее ведет, а то бы заблудилась. Так вот мне хочется заснять пограничную собаку, которая шпиона поймала.
- Так, так... - сказал задумчиво Константин Алексеевич, - вам, значит, подавай особенного героя. А у нас все герои. Это раз. Будет вам известно, что ЧП (чрезвычайные происшествия) у нас на участке крайне редки. Последнее время не было никаких нарушений, тем более никаких шпионов. И скажу - это замечательно. Это значит, что несем мы службу на совесть. К этому нас и призвала Родина, чтоб на границе было спокойно. Вот о чем бы я вам посоветовал написать.
- Ага, - сказал я. - Оно, конечно... В общем, да.
- Еще на выставке была мордастая собака, - вдруг сказал Миша Ширма. - Боксером порода называется. Так вот боксеры магазины охраняют.
И чего Миша про боксеров начал рассказывать? Ума не приложу.
- Так, так, - сказал Константин Алексеевич. - Эх, вы, газетчики! Не понимаете главной специфики нашей службы. ЧП вам подавай. А у нас нет ЧП. Нет! И за это нам, между прочим, ордена и медали вручили.
- Замечательно, - обрадовался я. - Вы нас и отвезите туда, где служит вот такой, недавно награжденный. А там я уж сам придумаю.
- А насчет собачек как? - спросил Миша. Дались ему четвероногие друзья.
- Хорошо, будет поисковая собака, - сказал Константин Алексеевич. Потом он встал и отдал приказ Геннадию Михайловичу, лейтенанту. - Свези журналистов на Тихую заставу.
Мы, конечно, с Мишей сказали спасибо, но в душе, если говорить по-честному, остались очень недовольными - на Тихую... Зачем нам Тихая? Нам бы что ни есть шумную подавай. Эх, если бы хоть один, пусть даже самый захудалый, шпионишка границу перешел. Пострелял бы немножко. Но, конечно, ни в кого не попал бы. Шпиона, конечно, поймали бы, а мы с Мишей... О! Я бы тогда не очерк, роман целый написал. А Миша... Он бы шпиона фотографировал, как тот озирается, как убегает, как у него патроны кончились и как он руки вверх поднял. А у самого глаза туда-сюда зырк-зырк. Очень интересно! Главный редактор наверняка остался бы довольным, сказал бы: "Вот это материал! Гвоздь! На первую полосу. Шапку самыми большими буквами. А внизу напишите: "Наши специальные корреспонденты".
Обед
Но прежде чем отвезти на Тихую заставу, нас повели в столовую. В солдатскую. Посадили за широкий стол, поставили по миске борща. Да такого вкусного, что мы его моментально съели. Потом дали рагу. И по такой порции, что одной на двоих хватит. Если бы мне дома жена столько рагу положила, я бы ни за что не съел, а тут... То ли мы в дороге проголодались, то ли солдатский обед был особенным, мы и рагу съели. Выпили еще по кружке компота. И почему-то сразу спать захотелось.
А Геннадий Михайлович. лейтенант, говорит:
- Поехали, поехали. Теперь я спокойный - вы сыты. Может, еще добавки хотите?
- Не надо! - сказали мы с Мишей одновременно. - Мы теперь на три дня наелись.
- Тогда в путь, - сказал лейтенант.
