Когда царя Иоанна IVВасильевича стали называть Грозным? Может, получил он это прозвище в 35 лет – после того как ввел опричнину и сотни «государевых псов» с притороченными к седлу метлой и собачьей головой разлетелись по московским улочкам, а затем по городам и весям, убивая бояр и сжигая их поместья? Нет, гораздо раньше.
   Может, в 1552 году после взятия Казани? Тогда по приказу двадцатидвухлетнего царя покоренных татар рубили и закапывали живыми, ставили на плотах виселицы с казненными и пускали вниз по Волге, дабы жители Астрахани знали: в скором времени ожидает их та же участь.
   Нет, даже к тому возрасту «грозным» Иван Васильевич был уже давно.
Усобицы возле трона
    Его отец, великий князь московский Василий III, скончался в 1533 году, когда будущему Грозному было всего три года. Незадолго до смерти Василий Иванович по образцу Священной Римской империи германской нации назначил совет из семи бояр – для помощи своей жене Елене в управлении государством. Однако все эти Рюриковичи и Гедиминовичи, вместо того чтобы помогать вдове, развязали кровавую междоусобицу за право грабить государеву казну.

    В Кремле постоянно плелись заговоры, случались и убийства. А драки в думе происходили чуть ли не каждый день. Малолетний Иван сидел, свесив ножки с трона, и в страхе смотрел на все это. Великая княгиня Елена пыталась как-то сдерживать разошедшихся бояр, но в 1538 году на внезапно умерла. Никто не сомневался: от яда.
    Не прошло и недели после этой скоропостижной смерти, как прямо на глазах семилетнего Ивана схватили князя Овчину-Телепнева-Оболенского, главного советника и (по слухам) любовника Елены. Мальчик был очень привязан к этому доброму человеку. Овчину-Оболенского бросили в тюрьму, где он вскоре и скончался от «тяжести оков и недостатка пищи». Впрочем, и дальше на глазах маленького Иоанна Васильевича били и убивали…
Далекий заступник
    Правда, во время приема иностранных послов бояре низко кланялись мальчику и вообще старательно изображали почтение к «богоизбранному венценосцу». Иван вспоминал: «В годы сиротства нашего по недоразумению нашему как надо какого посла прельстить, так щекотать меня начинали, а как надо кого отвадить, так щиплют, а то и уколют больно».
    От какой-нибудь внезапной и непонятной смерти же малолетнего государя спасало лишь то, что великие московские князья состояли в переписке с императорами Священной Римской империи. В посланиях они называли друг друга братьями. Умирая, Василий III просил Карла V «призреть сирот его». Сразу после смерти великой княгини Елены император написал московским боярам: если с венценосным младенцем что-нибудь случится, он приедет в русскую столицу и «учинит розыск», а на трон сам найдет достойнейшего. Так что бояре были бы рады извести «кровопийственного гаденыша», но их останавливала угроза конфликта с кесарем Карлом.
    И все же: где он, кесарь римский? А молодцы с ножами за пазухой вот они, по Кремлю бродят…

«Это пока что…»
    Как-то раз открывая государственный совет, Иоанн обратился к боярам с просьбой полюбить друг друга и порадеть о земле русской. Такая проповедь в устах юнца не понравилась одному из бояр – Андрею Шуйскому, и он дерзко прервал государя.
     Не вступая в спор, мальчик приказал: «Взять его!» Государевы слуги схватили князя Андрея и выволокли из палаты. Иван и сам испугался своей решительности, хотел было вернуть боярина, но ненависть к Шуйским в народе оказалась столь велика, что слуги успели убить князя еще на лестнице, пока тащили из дворца.
     Иван, хотя и скрывал это, сильно испугался, однако вскоре заметил, что бояре сидят притихшие, говорят с ним почтительно, а  друг с другом без запальчивости. Когда же все расходились, в одном из темных переходов великий князь услышал негромкий разговор двух бояр: «А маленький-то государь… грозный, как и дед его, Иван». – «А этот, значит, Ванятка-Грозный». – «Это пока что…».
     Было Ванятке тогда тринадцать лет, но он сделал для себя кое-какие выводы, а «бояре начали от государя страх иметь и послушание». И когда через четыре года Иван объявил о своем желании «поискать чинов прародительских» и венчаться на царство царским венцом (на что не решился даже его дед Иван, прозванный Великим и Грозным), возразить никто не осмелился. Все уже понимали: «Возле царя– возле смерти».
Юрий Конев