М.А.Зичи. Зрительный зал Большого театра в Москве. 1856
 
XIX век считается веком расцвета русского театра. Театр активно  реагировал на события в стране. Поэтому и война 1812 года не могла пройти мимо служителей Мельпомены. Патриотический репертуар тех лет составляли героические  оперы, трагедии, веселые комедии, высмеивающие французоманию.
Если в век Екатерины II практически всегда можно было наблюдать столкновение карет около театра перед спектаклем и после него, то, по мнению современника  середины XIX века, кареты стояли на огромной площади перед театром и подъезжали без столкновений и беспорядка. 

Р. Жуковский. Разъезд из Александровского театра. 1843.

 Почему мы так говорим. Артисты вместо поспектакльной платы получали каждый вечер по две восковые свечи, а свечи стоили очень дорого. Однако, само собой разумеется, не все артисты без исключения получали эти поспектакльные свечки: было много и таких, игра которых, как говорится, не стоила свеч. Отсюда происходит выражение "игра не стоит свеч".

Ж.Б.Арну. Вид Большого театра в Москве. 1840-е

Иностранцев всегда поражало обслуживание гардеробов наших театров. Служители поражали их памятью на то, что безошибочно помнили без номерков хозяев всех шуб и галош, сданных им на хранение. 

Устройство театра  в XIX в. отражало социальную лестницу в России. Первые ряды партера оставались за лицами высших чинов. В первый ряд театра допускались только министры, выс­шие офицеры, послы и секретари посольств. 
Два других занимали высшие сановники — ари­стократы. Лишь в 4-м и 5-м ряду в театре могли занимать ме­ста иностранцы, банкиры, крупные чиновники и выдаю­щиеся артисты. 

В.С. Садовников. Зрительный зал Михайловского театра в Петербурге. 1854.

Если человек был очень богат, он покупал кресло в 4—5-м ряду партера и ложу для всей семьи, но пре­стижнее сидеть было все же в партере. В проходах партера ставили стойки с конфетами и фруктами для продажи. 

Рассаживались в зрительном зале и по театральным пристрастиям — поклон­ники того или иного артиста или актрисы. В «левом фланге» всегда сидели заядлые театралы с «большими кошельками». 

Правую половину партера могли заполнить обеспеченные люди, но не слиш­ком любящие театр. Поэтому именно с правой стороны могли доноситься разговоры, шуршание, шум, что раздражало сильно «левый фланг». 
«Левый фланг» партера почти всегда диктовал дирекции, какие пьесы ставить, кому какие роли давать, какие недочеты в игре актеров очевидны. За их пове­дением наблюдали все зрители, так как они точно знали, где рукоплескать актеру, где выражать недовольство, что кричать и как реагировать на происходящее на сцене. Неиску­шенные зрители просто повторяли их движения.

«Быть каждый вечер в театре, хоть бы на несколько минут, сделалось для них необходимой потребностью души и тела... по их мановению делаются рукоплескания и вызовы артисток, по их мановению плохая игра также сопровождается змеиным шипением; это ареопаги московского театра (представители публики, негласно управляющие и принимающие решения - прим.). Они производят решительные приговоры на таланты и оркестровку больших опер, их уважают, даже боятся многие актрисы и танцовщицы с небольшими дарованиями и во время своих бенефисов всегда привозят к ним на дом  билеты с атласными афишами... Ареопаги театральные вознаграждаются  особенным вниманием капельдинеров (контролер-билетер),  подающих им при входе огромные зрительные трубки, кресла их всегда свободны, гордо идут они на свои места во время начавшегося уже представления».

П. Вистенгоф «Очерки московской жизни»

Первый ярус лож над бенуаром назывался бельэтажем. Это были такие же почетные места, как первые ряды пар­тера. Кресла бельэтажа всегда оставались за высшими должностными лицами двора, здесь можно было заметить представителей аристократии. Без титула даже самая богатая и уважаемая женщина в бриллиантах никогда бы не осмелилась показаться в бельэтаже: это пахло бы скандалом, партер занимали богатые купцы, чиновники, дворяне, а на галерку могли попасть все остальные. 

Л. Марини. Эскиз костюмов для драматического спектакля.

В каждой ложе театра на боковой стене владельцы всегда вешали зеркало с подсвечником. Это было необходимо тогда, так как поведение зрителей должно было соответствовать тому, как вел себя на представлении монарх: аплодировал, вставал, спал или уходил. Поскольку царская ложа всегда выдавалась вперед, в зеркалах других лож зрители наблюдали за монархом. В его присутствии они вели себя степенно, никогда не свистели, не шикали на актеров, не кричали "фора " и "браво" и даже не шуршали программами. Признаком дурного тона считали наведение лорнетов и подзорных труб на зрительный зал. Дамы никогда не выходили из своих лож, куда им кавалеры приносили прохладительные напитки и мороженое.

Опись вещевого инвентаря лож Московского театра: "Зеркало целое одно, в золотой раме. Под оной прибит подсвечник медный один. Стульев семь с кожаными подушками, в том числе на одном плисовая подушка. Пол обит сукном красным, в дверях завес на проволоке суконный с бахромой".

Иностранцы отмечали не только пространство нашего театра, но и теплое и ровное его отопление, хотя масляному и свечному освещению далеко было до совершенства.
Освещение в театре было опасным. Свечи зажигали в прикрепленных к бортам лож бронзовых бра, и свечи эти текли на головы зрителей. В лампах лопалось стекло, и они начинали коптить до антракта, когда стекло меняли. Прежде чем догадались под большой люстрой сделать сетку, часто куски лопнувшего стекла попадАли на головы сидящих внизу зрителей.

Санквирико. Эскиз декорации "Римская равнина" к балету. XVIII в.

В XIX в. более престижным спектаклем посещения считалась опера, и цена абонемента на оперу была гораздо выше. В оперу шли не ради музыки, а ради моды: настоящих ценителей оперы было немного. Серьезная публика ходила на драматические спектакли, хотя их мало интересовали литературные произведения, а только игра любимых артистов. Самые посещаемые спектакли — бенефисные. Публика рукоплескала популярным артистам, а под гром аплодисментов подносились подарки— золотой портсигар или серебряный кубок, в крайнем случае - кошелек с деньгами.

О.А.Кипренский. Портрет актрисы Н.С.Семеновой в роли Сивиллы Дельфийской в опере Г.Спонтини "Весталка". 1828.

Во время антракта исполняли музыкальные произведения. Дамы прохаживались под музыку в фойе, в мужчины отправлялись курить в кофейню. 

М.В. Короткова. Традиции русского быта