Выстрел с монитора *
Повесть - сказка
(отрывок)
Владислав КРАПИВИН
Рисунки Е. Стерлиговой
ЛЕГЕНДА О КОМАНДОРЕ
|
На стареньком пароходе, идущем по северной реке, знакомятся два человека - пожилой Пассажир и мальчик. Пассажир рассказывает мальчику историю о Галиене Тукке - Гальке - мальчишке из города Реттерхальма, который стоял когда-то возле этой реки. Из-за несчастного случая, в котором Галька скорее всего был неповинен, мальчишку изгоняют из города. Галиен попадает во вражеский монитор береговой обороны, который пробирается к городу, чтобы захватить его. Капитану Элиоту Крассу нужен лоцман. Галиен предлагает свои услуги. У тяжелой мортиры монитора остался всего лишь один снаряд. Им капитан рассчитывает уничтожить городской форт. Галиен подмачивает порох в мортире, чтобы снаряд не долетел. Но порохового снаряда должно хватить для того, чтобы при отдаче орудия корабль, осев в воду ниже ватерлинии, пропорол днище о чугунные сваи старой мельницы. Галиена должны расстрелять, на него уже навели винтовки. Но вот из-за острова показывается катер реттерхальмского гарнизона. Понимая, что сопротивляться бессмысленно, на мониторе поднимают белый флаг. |
|
ПАМЯТНИК
1
Капитан-командор сдержал обещание. Он рассказал офицерам форта, какую роль в поражении монитора сыграл бывший житель Реттерхальма Галиен Тукк. И жизнерадостный, румяный форт-майор Дрейк облапал и расцеловал Гальку, исколов ему щеки могучими усами. Он велел немедля седлать лошадей - для себя, для Гальки, и эскорта, чтобы с триумфом доставить героя в город.
- Ты умеешь ездить верхом?
- Можно, я останусь у вас? - тихо попросил Галька. Он был задумчив.
- А... почему так?
- Ну, я же... меня ведь прогнали. Я даже права не имею...
- Тысяча каленых ядер в глотку этой обезьяне Биркенштакку! - взревел форт-майор. - Он будет бросать цветочки под копыта твоей лошади!
- Нет, не надо, - вздохнул Галька. - Можно остаться? Только пусть кто-нибудь скажет у меня дома, что я здесь...
Пленных матросов отправили под конвоем в город, на попечение магистрата. Офицеров монитора форт-майор Дрейк оставил в форте и обошелся с ними по всем правилам военного этикета:
- Господа, надеюсь, вы дадите слово не покидать форт и не предпринимать враждебных действий, пока не будут закончены переговоры об обмене и прочие формальности?.. Благодарю... Нет-нет, кортики оставьте при себе, трофейное оружие мы привыкли брать лишь в бою...
Дать слово отказался лишь лейтенант Хариус, и его, без кортика, с извинениями заперли в камере гайуптвахты. Остальных тоже разместили в камерах, но не запертых и обставленных с некоторым комфортом. Лейтенант Клотт держался с прежней невозмутимостью, хотя Красс, Бенецкий и фан Кауф разговаривали с ним сквозь зубы. Вскоре в столовой на квартире командира форта за вполне приятельским столом собрались офицеры-артиллеристы и их пленники. Хлопнули пробки... Хариусу отправили бутылку в камеру... Да, это были времена, когда в воюющих армиях сохранялись остатки рыцарских понятий и правил.
Галька тоже был за столом. Неловко прятал под стул босые ноги и жадно грыз говяжий мосол из жаркого. Форт-майор Дрейк провозгласил тост в честь отважного и находчивого юноши ("Вы ведь не станете отрицать этих качеств, господа моряки?"). Офицеры, звеня шпорами, поднялись. "Юноша" тоже встал - немного испуганный, неловкий. Встретился глазами с прямым взглядом Красса и опустил голову. Вытер пальцы о мятые штаны. И вдруг понял, что хочет спать - неодолимо, смертельно.
...Проснулся он в казарме, на солдатской койке, от которой пахло сеном. Барабанщик форта, парнишка лет пятнадцати, тряс Гальку за плечо:
- К тебе пришли.
Оказалось, мама и Вьюшка... Ну, тут, конечно, все было: и объятия, и слезы. Впрочем, недолго. По правде говоря, Галька не был в семье любимцем. Нельзя упрекнуть родителей, что они относились к нему хуже, чем к другим детям, но... старших женить пора, масса забот, а младшая, над ней больше всех дрожишь. Средний же - ни то ни се... Вот и привык Галька жить без особых нежностей.
- Ты что домой не идешь? Пошли! - требовала Вьюшка.
Галька упрямо качал головой. Мать вздохнула:
- Ободранный-то какой, мятый. Мы тебе выходной костюм принесем.
Галька вздрогнул - вспомнил, как стоял в этом костюме перед советниками магистрата.
- Не надо, господин Дрейк мне форму обещал.
К вечеру, и правда, готово было обмундирование. Солдат-портной взял одежду барабанщика, слегка укоротил брюки, немного ушил куртку - вот и все. Форт-майор сам вручил Гальке эполеты вольноопределяющегося. Он считал, что после всего случившегося юный Галиен Тукк имеет полное право на мундир артиллериста.
Галька улыбнулся и откозырял. Но за улыбкой осталась прежняя задумчивость и печаль.
- А где же я тебя устрою? - вдруг озадачился форт-майор. - В казарме теснота... Вот что, живи у меня!
- Если позволите, я бы хотел поселиться с капитан-командором Крассом, - тихо сказал Галька.
Майор изумился:
- С пленным? В камере?
- Ну и что? .. Я ведь и сам вроде как... преступник. Изгнанник, - опять улыбнулся Галька.
- Снова ты об этом! Да знаешь ли, что из столицы приезжал королевский комиссар? Разбирать твое дело!
- Специально из-за меня?!
- Представь себе! Подробностей не знаю, но скоро этот господин сам будет здесь...
- Ну, будет так будет... - Прежнее невеселое настроение не оставляло Гальку. - Значит, можно мне с капитаном?
- А он согласится?
- Я надеюсь.
Несколько раз на дню Галька встречался с Крассом взглядом и чувствовал: между ними какая-то ниточка.
Появился в форте Лотик. И с ним опять Вьюшка. Оба воззрились на Галькину темно-красную куртку с золотыми шнурами. галька взъерошил у Лотика косматую голову.
- А монетка твоя у меня. Больше не терял. Помогла...
Лотик счастливо вздыхал.
- А что за столичный господин приехал? Знаешь?
Лотик знал, конечно! И Вьюшка знала. Человек этот приехал потому, что в столице стало известно о бессовестном решении магистрата насчет Гальки...
- Это мадам Валентина в столицу сообщила, - торжествующе сказал Лотик. - Мо-мен-тально!
- Как моментально? У нас же нет телеграфа!
Лотик серьезно, с важностью разъяснил:
- Мадам Валентина и не такое может. Я с тех пор, как у нее живу, всего насмотрелся.
- У нее живешь? Почему?
- Он ушел от теток! - ввернулв Вьюшка. - Потому что они против тебя тогда бумагу подписали!
Галька вопросительно посмотрел на головастика. Тот глядел исподлобья - и смущенно, и упрямо. Галька опять взлохматил его волосы.
- Мы завтра еще придем, - сказал на прощание Лотик.
Едва они убежали, прибыл верхом из города королевский комиссар. Это был сухой человек в черном мундире военного чиновника министерства юстиции. С длинным и гладким лицом, со светлыми и совершенно бесстрастными глазами. Офицеры, став шеренгой, откозыряли. Посланец из столицы попросил дать ему возможность побеседовать с Галиеном Тукком наедине. Форт-майор Дрейк провел их к себе.
И тут же все разъяснилось.
Сухо и очень понятно чрезвычайный представитель правительства сообщил, что решение реттерхальмского магистрата незаконно по ряду причин. Главная - та, что в военное время, находясь под королевским протекторатом, город вообще не вправе принимать решений по вопросам гражданства. Всякое самоуправство чревато большими бедами, любое нарушение законов подобно ржавчине разъедает государственный механизм. Это во-первых.
А во-вторых, вагоновожатый Брукман признался представителям магистрата и пастору Брюкку, что появление мальчика на рельсах не было причиной аварии. Трамвай затормозил раньше, сам собой. Что произошло с тормозами, Брукман и теперь не может объяснить. Но вины господина Тукка здесь нет.
И далее. Полагая, что пора укреплять уважение к законодательству, соблюдение которого особенно необходимо при военном положении, королевская прокуратора сочла необходимым отнестись к неправомерным действиям магистрата и граждан Реттерхальма со всей суровостью - с применением статьи одиннадцатой закона 1655 года о так называемом "праве на ответное действие". По этому закону человек, пострадавший несправедливо, может требовать, чтобы виновные были наказаны теми несчастьями, которые испытал он сам.
- Я хочу знать ваше мнение по этому поводу, - сказал военный советник юстиции первого класса фан Риген.
Галька смотрел на ровное полукруглое пламя керосиновой лампы. Опустишь веки - и в глазах от пламени зеленые язычки...
- Вы меня поняли, господин Тукк? - спросил фан Риген.
- Я вас понял. Я думаю, - тихо сказал Галька.
- Думайте.
Галька молчал минут десять. Фан Риген больше не торопил его. Сидел прямой, бесстрастный. Исполнитель закона.
- Хорошо... - прошептал Галька. - Пусть они уходят...
- Что?
- Я сказал, - громче повторил Галька и сощурился на пламя. - Пусть они уходят из города.
- Кто?
- Все, кто подписал приговор.
- Но... - Впервые в лице фан Ригена мелькнуло что-то живое. - Это почти все жители.
- Пусть! - сказал Галька.
Советник юстиции встал.
- Хорошо, это ваше право. Мне нужно подготовить бумаги. Я приеду завтра после полудня, и мы утвердим решение.
_________________________________________________________________
* монитор - класс кораблей морского флота