Владимир Барановский
Илья Миксон
Глава VI
Последний день
1. "Прекословить не должен..."
одполковник Сигунов приехал на завод Барановского злой и озабоченный. Петропавловский не мог понять, в чем дело. Производство горных пушек шло как нельзя лучше, наладилось изготовление патронов последней конструкции. Горные орудий Барановского были первым в больших размерах опытом применения в артиллерии цельного металлического патрона.
Не довольствуясь достигнутым, Барановский вводил в свой затвор дополнительные новшества.
Петропавловский с восторгом доложил о последнем образце затвора:
- Последнее слово техники! Относительно простоты в устройстве, уменьшения числа отдельных частей, их массивности и других детальных улучшений, а также простоты манипуляций и безопасности затвор удовлетворяет всем требованиям, предъявляемым затвору подобной системы!
- Умерьте свой пыл, - хмуро оборвал Сигунов. - Как сказал поэт: "К чему все эти совершенства?"
- "Напрасны ваши совершенства", - мягко поправил Петропавловский.
- Поручик! Не забывайтесь: младший старшему не указывает. Я сказал: "К чему все эти совершенства?". Некто изволит полагать излишним содержать в мирное время две горные и две скорострельные батареи. Четыре современнейших батареи на всю русскую армию! Почему вы не возмущаетесь? Вас это не трогает? - напустился вдруг Сигунов на Петропавловского.
- Младший старшему не указывает! - по-солдатски гаркнул Петропавловский. На его красивом лице задорно поблескивали умные глаза.
Сигунов откашлялся и устало присел на станину новенькой пушки.
- А что предлагается взамен? - серьезно спросил Петропавловский.
- Иметь лишь материальную часть на то число батарей, которое предполагается формировать в военное время.
- Но ведь у нас нынче всего две батареи! Одна в Киеве, другая движется сюда из Болгарии.
- К рождеству готовимся с большей тщательностью, нежели к войне, - зло бросил Сигунов.
- Вопрос уже решен?
- Пока нет. Баранцов поехал к министру просить не расформировывать горные батареи.
- А как со скорострельными? - спросил подошедший Барановский. Он расслышал только последние фразы и сразу понял, о чем идет речь.
- Предубеждения против них неосновательны! - горячо воскликнул Петропавловский.
- Докажите это генералу Фадееву, - процедил Сигунов. - Он назначен председателем особой комиссии по исправлению горных пушек Владимира Степановича.
- Опять комиссия, - тяжело вздохнул Барановский.
Сигунов пожал плечами: "Никуда не денешься".
- Когда прибывают пушки из-за Дуная? - поинтересовался Петропавловский.
- К апрелю должны воротиться. Путь чертовски трудный. На своей шкуре испробовал. - Сигунов обернулся к Барановскому: - Генерал Фадеев уже распорядился по возвращении батареи никакому ремонту пушки и патроны не подвергать. Дозволено лишь очистить их от грязи.
- Понимаю, - склонил голову Барановский. - Генерал решил доказать, что после дальних походов унитарные артиллерийские патроны к стрельбе непригодны. Об этом твердили некоторые войсковые командиры и даже писал, кажется, в своих статьях Драгомиров.
- Как у вас дела с моряками? - неожиданно спросил Сигунов.
- Отчего вы спрашиваете об этом? - предчувствуя недоброе, переспросил Барановский.
- Вчера случайно говорил с генералом Бутаковым. Он любопытствовал, сдержали ли вы свое слово перед ГАУ по контракту прошлого года.
- Не совсем. И вы знаете, почему? Условия контракта с ГАУ, как и с морским ведомством, объяснялись военными обстоятельствами, но когда после Берлинского когресса стало известно, что особой надобности в этих орудиях нет...
- Владимир Степанович, - заступился Петропавловский, - приложил все старания и достиг совершенства!
- Скажите, какой адвокат! - удивленно поднял брови Сигунов. - Однако ваш залп направлен не по цели.
- Владимир Степанович оказал услугу правительству именно тем, что не торопился как попало исполнять заказ.
- Послушайте, поручик, - поморщился Сигунов. - Я не прокурор и не генерал Бутаков. Обрушьте водопад своего красноречия на него. - Подполковник тяжело поднялся, положил руку на плечо Барановского. - Не знаю, чего вы не поделили с Бутаковым, но он зол на вас не на шутку.
Вести сейчас переговоры с Бутаковым, очевидно, лучше всего было Петру Викторовичу, но он находился в отъезде и вернется не скоро.
Барановский отправился к Бутакову сам.
- Говорят, вы преуспеваете, господин заводчик? - прищурившись, лениво спросил генерал. - Еще бы, понимаю! Два военных ведомства, артиллерийское и морское, сыплют золотые в один карман, карман уважаемого Владимира Степановича. Глядите - жадность к добру не приводит, особливо, когда друзей забывают.
- Почему вы разговариваете со мною в столь недопустимом тоне, ваше превосходительство?
Барановский стоял перед генеральским столом, натянутый, как тетива.
- Каким же тоном прикажете говорить с поставщиком, не выполняющим свои обязательства? - ухмыляясь, пророкотал Бутаков.
- Вы забыли свое обещание, ваше превосходительство?
- Слова к делу не подшиваются, а вот ваша подпись подшита вместе с обязательством. - Бутаков раскрыл папку и нарочито медленно прочел: - "Если все заказанные мне предметы, или часть их..." - Бутаков оттопырил палец и с нажимом повторил: - "или часть их, будут поставлены позже означенного в первом пункте сей подписки срока, то..." и так далее, понимаете, "...в чем я, Барановский, спорить и прекословить не должен". Не должен, понимаете?
- Все понимаю, ваше превосходительство, однако ж денег на взятки у меня нет! - отчеканил Барановский и, не простившись, оставил взбешенного генерала. Вслед захлебывался колокольчик.
- Заготовить ведомость о невыполнении господином, понимаете, Барановским, своих обязательств по контракту от 6 мая семьдесят восьмого года. Немедленно! Я ему покажу! Подумаешь - птица, фабрикант над взводом рабочих! И завод-то весь - десяток станков да четыре горна с одним полутонным молотом!
Адъютант неслышно удалился выполнять приказание, а генерал еще долго бушевал в огромном неуютном кабинете.
Бутаков утихомирился, лишь получив ведомость. За поставки Барановскому причиталось 32120 рублей, неустойка достигала 61023 рублей.
- Выходит, что еще с него причитается, понимаете?
- Так точно, ваше превосходительство. Выплата вознаграждения соответственно условию не полагается. С господина Барановского надлежит взыскать 28893 рубля.
- Отлично, мой дорогой! Отлично, понимаете! Нигилистов надо учить уму-разуму! Как котят! Мордой! Мордой, мордой, мордой!
Ведомость соскользнула на ковер, адъютант поднял ее и снова положил перед генералом.
- Ваше превосходительство, - осторожно обратился адъютант.
- Говорите.
- Ваше превосходительство, начальник артиллерийской части полковник Крыжановский хлопотал перед вице-адмиралом Андреевым о мирном решении вопроса с господином изобретателем.
- И что ответил главный командир? - снова багровея, спросил Бутаков, подавшись вперед.
- Кажется, не одобрил, но и не осудил ходатайство.
- Мы еще поглядим кто кого!
- Супротив вице-адмирала трудно идти, - тихо сказал адъютант.
- Все равно нигилиста этого проучить надо! Надо!