Первое знакомство петербуржцев с авиацией состоялось весной 1910 года. Произошло это на "авиационной неделе". Так в то время назывались состязания авиаторов. Среди участников "недели" - пятерых иностранцев и одного русского, Николая Попова - была и первая в мире летчица, авиатриса, как тогда говорили, француженка, баронесса Раймонда де Ларош. Полеты проходили на Коломяжском ипподроме, куда устремлялись со всех концов города тысячи петербуржцев.

Презрев опасность.

    Среди зрителей, заполнивших трибуны, сидела миловидная девушка лет двадцати, с особым вниманием следившая за полетами "механических птиц". Это была Лидия Зверева, дочь русского генерала. Ее восхищали мастерство Попова, хладнокровие бельгийца Христианса, упорство швейцарца Эдмонда, смелость француза Морана, лихость немца Винцирса. Но особое внимание девушки привлекла баронесса де Ларош.

На заре авиации не было занятия более рискованного, чем полеты на аэропланах. Чуть ли не ежедневно приходили сообщения из разных стран об увечьях и гибели авиаторов при авиационных катастрофах.
Вскоре после возвращения де Ларош из Петербурга на родину ее также подстерегла ужасная авария. Аэроплан баронессы рухнул с высоты 30 метров. Авиатрису нашли под обломками машины окровавленную, страшно изувеченную... Врачи опасались за жизнь летчицы. Но де Ларош не только выжили, но и вернулась в авиацию.

     Лидия Зверева, разумеется, знала из сообщений газет об этой трагической истории и все же твердо решила стать авиатрисой. Но где учиться полетам? Гражданских летных школ в России еще не было. Первые наши авиаторы учились за границей. Этот путь для Зверевой был закрыт. К счастью, в 1910 году в Гатчине открылась первая частная авиационная школа. Инструктором Лидии Захаровой стал студент Технологического института Владимир Слюсаренко, только что получивший авиаторский диплом.

Первые полеты

     Летом 1911 года русские авиаторы готовились к труднейшему перелету из Петербурга вМоскву. Он начался на рассвете 10 июля. Слюсаренко стартовал на "Фармане", взяв Лидию Звереву в качестве пассажирки. Но долететь они смогли лишь до залива. Мотор стал давать перебои, авиатор решил не рисковать и повернул обратно. Через двое суток он стартовал вторично, но уже с авиатором в качестве пассажира - Константином Шиманским. Возле Царского Села аэроплан потерпел катастрофу. Шиманский при падении машины погиб, а Слюсаренко был серьезно ранен. Из девяти авиаторов лишь один, Александр Васильев, смог долететь до Москвы.

    В начале августа 1911 года Лидия Зверева уже считала себя вполне подготовленной к экзамену на звание пилота-авиатора. Он состоялся 10 августа. На гатчинском аэродроме собралась комиссия Императорского всероссийского аэроклуба. Зверева спокойно заняла пилотское кресло на "Фармане". Взлетела, набрала высоту и описала в воздухе, как требовали правила, пять "восьмерок". После этого авиатриса совершила посадку - точно в четырех метрах от центра круга. Второй полет, опять с "восьмерками", закончился еще удачнее, с посадкой в самом центре круга!

    Зверевой торжественно вручили авиаторский диплом №31, то есть она стала 31-м пилотом, получившим диплом в России, и первой россиянкой, научившейся управлять аэропланом. Позже Зверева писала: "Открыв путь в авиацию для русских женщин, я приглашаю их следовать за мной к полной победе женщин над воздухом и к уравнению в данном случае с мужчинами". И призыв этот был услышан. В том же 1911 году авиатрисами стали еще три россиянки: Евгения Анатра, артистка Любовь Голанчикова и княгиня Евгения Шаховская.

На грани гибели

    В те времена авиаторы нередко совершали публичные полеты в различных городах России... Авиация была новинкой, и люди охотно платили деньги, желая собственными глазами увидеть чудо XX века...

    Один из полетов в Риге, состоявшийся 1 апреля 1912 года, чуть не стоил Зверевой жизни. Она поднялась на "Фармане" с пассажиром, Владимиром Слюсаренко... Сильный ветер начал сносить машину к трибунам, заполненным зрителями. Зверева, стремясь избежать падения на людей, сделала резкий маневр. "Фарман" опрокинулся и при ударе машины о землю авиатрису выбросило вперед и придавило обломками! "У всех невольно вырвался крик ужаса, - писала газета "Рижский вестник", - ибо никто не сомневался, что авиаторы погибли". К счастью, этого не случилось. После злополучного полета Лидия Виссарионовна писала в одном из писем: "Осталась еле жива. При падении чуть не сломала ногу. Совершенно плохо обстоит дело с легкими. Врачи требуют поездки на юг, а я хочу летать. При непослушании сулят скоротечную чахотку. Вот она, судьба авиаторская".

Аэропланы Владимира Слюсаренко

     К этому времени в жизни Лидии Зверевой произошла важная перемена - она стала женой авиатора  Владимира Слюсаренко. Лидия Виссарионовна искала для себя большого дела. Оставаться странствующей авиатрисой не хотелось. Она мечтала конструировать  и даже строить самолеты. Владимир Викторович полностью разделял эти устремления жены...

     В марте 1913 года из мастерских Слюсаренко уже вышли первые аэропланы, заказанные военным ведомством. Мастерская превратилась в небольшой завод... Владимир Слюсаренко не только сам испытывал в воздухе построенные машины, но нередко совершал на Рижском взморье публичные полеты, иногда с пассажирами. Летала в Риге и Лидия Виссарионовна - самостоятельно или   пассажиркой с мужем.

 Возвращение в Петербург

     С началом Первой мировой войны супруги Слюсаренко возвратились в Петербург и перевезли туда свой завод. Они получили новый военный заказ на постройку самолетов...

     А газеты сообщали об упорных боях, бомбежках, растущей дороговизне, эпидемиях. Весной 1916 года Лидия Виссарионовна заболела тифом. Болезнь протекала тяжело. Врачи оказались бессильны, и утром 2 мая первой русской авиатрисы не стало. Умерла она в возрасте всего 26 лет. Две-три петербургские газеты поместили извещение о ее смерти и дне погребения. Некрологов не было.

     ...Прах ее был предан земле на Никольском кладбище Александро-Невской лавры...

     В 1961 году по случаю 50-летия перелета "Петербург - Москва" в журнале "Огонек" был опубликован очерк об этом историческом событии. Через некоторое время в редакцию журнала пришло нежданное письмо из Австралии. Писал В.В.Слюсаренко. Старый авиатор благодарил за память о тех, кто "принимал участие в зарождении русской авиации", о ее пионерах. "Не знаю, жив ли еще кто-нибудь из участников перелета, - писал Слюсаренко, - но за всех живых и мертвых  я шлю мое искреннее спасибо".

Геннадий Черненко.  "Тайны XX века"