Ю. С. Мелентьев

Весть о выставке архитектурной керамики первой принесла моя маленькая дочь. Она сказала, что по радио передают "про изразцы". К этому времени изразцами "болели" в нашей семье все. Приносили домой сведения о том или другом сооружении, на котором обнаружили керамические плитки, строили планы о поездке в Ярославль.
Потом я увидел афишу. На терракотовом фоне ярко выделялась зеленая плашка с очертаниями стилизованного крупноголового зверя. Славянская вязь в верхнем углу плашки гласила: "Лев зверь". А над плашкой белыми штрихами обозначены контуры какого-то легкого строения. Как я узнал позднее, это был знаменитый Крутицкий терем. 

Музей архитектуры имени Щусева приглашал на выставку русского изразца.
...стены и стенды были сплошь увешаны акварельными копиями изразцов, фризов, керамических поясов, майоликовых печей чудесной работы. Многие из акварельных копий были сделаны так искусно, производили столь полное впечатление оригинала, что временами у того или иного стенда вспыхивал спор, а не приклеена ли здесь подлинная поливная часть изразца. 

Вопросы и споры многочисленных посетителей разрешались у столика при входе. Там, видимо, сидел консультант, так как постоянно толпился народ. Пожилой, среднего роста человек с тронутыми сединой, гладко причесанными волосами и живым лицом давал пояснения спокойно, но в голосе его не было обыденности, скорее слышалось волнение.
– Скажите, какое влияние было решающим при возникновении русской архитектурной керамики – восточное или западное? – азартно спрашивал юноша-студент.
– А мне думается, вы не совсем правильно сформулировали вопрос, – последовал корректный ответ консультанта, – русская архитектурная керамика, на мой взгляд, ведет свои истоки от собственной бытовой керамики, от русской деревянной и каменной резьбы. Она как бы продолжает, подкрепляет их своими средствами и возможностями, хотя вбирает в себя и иные элементы.

Клеймо. 1692 год. Волоколамский монастырь.

– Вы что же, отрицаете культурную миграцию? – последовал иронический вопрос.
– Нет, я ее не отрицаю и отнюдь не сторонник теорий национальной замкнутости, но при этом смею думать, что не все можно объяснить в культуре народа влиянием соседей. Нечто может появиться и в его собственных недрах. Если вам знакомо латинское слово "миграция", то, может быть, вы вспомните слово греческого происхождения "автохтонный", то есть возникший на этом месте. Не хочу, чтобы меня поняли буквально, но считаю русскую архитектуру и один из ее элементов – архитектурную керамику – достаточно самобытными, чтобы  не начинать разговор о них с рассуждений о степени иноземных влияний.

Фрагмент изразцовой печи. XVIII век. Великий Устюг.

Консультант положительно нравился, и мы рискнули познакомиться. Как сразу выяснилось, пояснения давал сам автор и собиратель выставки, архитектор и художник Сергей Александрович Маслих (1901-1991).
Более десяти лет шаг за шагом в Москве, Ярославле, Новгороде, Пскове, Владимире, Дмитрове, Костроме и во многих других местах собирал он свои несметные богатства – многие сотни видов изразцов, созданных на территории России более чем за пять веков.

– Когда начинал, дал себе слово, – говорит Сергей Александрович, – не коллекционировать оригиналы. Им место либо в музее, либо непосредственно там, куда вложила сверкающую солнечную плитку рука мастера – печника или декоратора. Моя коллекция особого рода: перерисовываю изразцы в том виде, в котором удается их обнаружить. В своих акварелях стараюсь передать цвет, форму, фактуру и даже следы времени.
– Ну что же, это вам вполне удается...
– Хочу сразу предупредить, что здесь показаны лишь образцы той керамики, которая применялась русскими зодчими уже после свержения татаро-монгольского ига. Ранняя керамика, периода Киевской Руси, – предмет особого исследования.

И он рассказал.
– В XIV – начале XV века русская земля еще лежала в пожарищах, разрушены были храмы, сровнены с землей каменные палаты и стены крепостей, выжжены города и селения. Но страна поднимается, сеет, кует оружие, зреют замыслы, готовятся битвы.

Зеленый изразец. 1650 год. Кострома.

Даже в самое лихолетье татарщины не замирала на Руси художественная жизнь. Она сосредоточивалась в ремесленных слободах северных городов, в монастырях, в вотчинах московских князей.
Строить надо было много, быстро, красиво. Входил в силу кирпич. Расторопные каменщики работали споро, каменосечец не поспевал за ритмом возведения стен. В ту пору и появились  глиняные плиты с тисненым узором, буквально повторявшим орнамент и изображения белокаменной резьбы. Эти плиты еще не покрывались поливой. Они и известны как первые облицовочные керамические материалы, а позднее как "красные" изразцы. Изделиями из обожженных терракотовых плит с рельефом впервые была украшена Духовская церковь в Троице-Сергиевом монастыре (1476 год), а несколькими годами  позже – княжеские палаты Углича, соборы в Кирилло-Белозерской, Ферапонтовой обителях.

Деталь керамического фриза. 1491 год. Ферапонтов монастырь.

Первый изразец, покрытый зеленой поливой, известен  как уроженец Пскова. Оттуда он, видимо, и пожаловал в Московское княжество в первой половине XVII столетия. Полную силу зеленый – "муравлевый" – изразец (помните песню о траве-мураве?) наберет и в облицовке печей и в наружном керамическом уборе зданий лишь в середине XVII века...

Зеленый изразец. 1652 год. Путинки.

Многоцветье в архитектурной керамике заявило о себе в России в середине XVI века, когда на некоторых московских соборах, а также в близлежащих городах Старице и Дмитрове появляются белоглиняные изразцовые изделия невиданной красоты и формы. И здесь на первом месте следует поставить сокровеннейшую копилку русского зодчества – чудо-каменный цветок собора  Покрова на Рву (ныне известный как собор Василия Блаженного).
– Пока мы не располагаем точными данными о керамическом уборе зданий конца XVI и самого начала XVII века, но в ряде письменных источников можно найти свидетельство, что изразечное дело существовало. Так, в дневнике Марины Мнишек, жившей в царских хоромах Кремля после захвата Москвы Лжедмитрием I, упоминается о печах, украшенных зелеными изразцами.

Деталь фриза Благовещенской церкви в Юрьевце. 1700 год. 

Следующим заметным шагом к применению изразечных плиток стало строительство знаменитой церкви Троицы в Никитниках.  В ранний период возникновения и развития Москвы центром гончарного ремесла в городе был район Зарядья. Как раз там, где кончается ныне улица Степана Разина, было так называемое Глинище, где добывалась глина пращурами московских гончаров. Здесь первоначально была поставлена ими небольшая церковь Никиты на Глинище, так как святой Никита в XV-XVII веках считался в Москве покровителем гончарного дела. Церковь, видимо, обветшала либо была разрушена в период борьбы с поляками. Вот на ее-то месте в 1634-1635 годах и был заложен собор Троицы в Никитниках, который едва ли не впервые в России был украшен полихромными изразцами с растительно-геометрическим орнаментом. Квадратные плиты, поставленные на уголок, образуют выразительные многоцветные пояса, щедро разбросаны изразцы по стенам храма, в специальных нишах, в кирпичных рельефных кокошниках над окнами...

Печные изразцы. Конец XVIII века. Государственный исторический музей.

Выбросив польских шляхтичей, окрепшее Московское государство на остановилось на этом, а шаг за шагом начало возвращать себе западные земли, захваченные польско-литовскими панами в период татаро-монгольского нашествия и в последующие годы. Многие тысячи людей, духовно тяготевших к своим русским братьям, переселялись с этих земель в города Центральной Руси. Среди переселенцев оказалось немало отменных умельцев, оставивших значительный след в развитии московских ремесел. 
В изразечном деле таким умельцами были, например, Игнатий Максимов и Степан Иванов. Вместе с многочисленными московскими гончарами они так продвинули "ценинное дело" вперед, что вторую половину XVII века можно было бы назвать  золотым веком русского многоцветного изразца.

Деталь фриза. Гончар Степан Иванов. 1679 год. Москва.

...Нередко бывает, что история не сохраняет имена тех, чья творческая фантазия и золотые руки непосредственно создавали памятники-шедевры. Имя мастера в данном случае известно доподлинно. Помогли деловые бумаги царских приказов. В одной из них от 24 октября 1668 года говорится: "...По указу Великого Государя подряжены ценинных дел мастера Степашка Иванов с товарищи к церковному строению церкви Григория Неокесарийского сделать две тысячи образцов разных поясовых и ценинных в длину осьми вершков и больше и меньше а поперек семи вершков. А поставить им те образцы на срок на Светлое Христово Воскресенье нынешнего... году, а дать им со ста образцов по десяти рублев и наперед сто рублев".
Имя "государева ценинных дел мастера", а также "печного мастера" Степана Иванова по прозвищу "Полубес" встречается в подобных документах неоднократно на протяжении всей второй половины XVII века. Исследователи установили, что Степан Полубес или его ученики являются авторами многих замечательных архитектурных решений.

...печные изразцы XVIII-XIX веков, переселившиеся из царских и монастырских покоев в дома купечества и зажиточных горожан, были красочны и своеобразны. И рельефные и гладкие, с синим, зеленым и многоцветным рисунком, они несут в себе приметы новых времен, усвоения уроков других народов и борения с некоторыми иноземными влияниями. Одно при этом осталось неизменным – чувство цвета, композиции, гармонии и самобытность лучших отечественных мастеров-изразечников.

Ю. С. Мелентьев (1932-1997)
Министр культуры РСФСР (1974-1990)