О времени и о себе
Степан Щипачев
Если бы кто-то спросил, какая из моих книг для меня самая дорогая, я, возможно, ответил бы: "Строки любви". В этом меня пытаются убеждать и некоторые критики. Однако хочется
Листаю последние свои сборники. В них особенно отчетливо обозначилось гражданское звучание. Очевидно, потому, что в преклонном возрасте еще сильнее хочется осмыслить не только 
пройденный тобой путь, но и путь Родины, пристальнее присмотреться к ее сегодняшнему дню, увидеть ее завтра. Оглянуть все человечество с его тревогами, надеждами, побеседовать наедине со Вселенной, засмотреться на Млечный Путь, запыливший мне волосы...
Однако вступление это к стихам хочется все же закончить словами о книге "Строки любви". Сколько тревог и счастливых мгновений осталось в ней! Я не торопил себя, не пускался бежать вперегонки с другими поэтами. Книга эта складывалась на протяжении полувека. Например, стихотворение "Любовью дорожить умейте" написано еще до войны.
Любовью дорожить умейте,
с годами дорожить вдвойне.
Любовь не вздохи на скамейке
и не прогулки при луне.
Все будет: слякоть и пороша.
Ведь вместе надо жизнь прожить.
Любовь с хорошей песней схожа,
а песню нелегко сложить.
Стихи, что печатаются ниже, из этой же книги любви, только написаны много позже, вернее, в последнее время, и многие еще не печатались.
поспорить с ними да и с собой. Я никогда не чурался гражданских и злободневных политических тем, отдавал им не меньше, чем другим, ума и душевного волнения. Если бы не было этого, как смел бы я называться поэтом.
| ТИХИЕ ОКНА Прежней смелости в сердце нету: не хватаю коня под уздцы. Заселяют мою планету незнакомые мне жильцы. Есть волны белоснежный гребень, есть у ветра широкий размах. Сколько звезд в полуночном небе, столько окон в родильных домах. Пусть грущу, что мне солнце светит уж не так, как в былые года. Только б тихие окна эти в шумном мире светили всегда. ПОВИНЕН СТОЮ Знаю, обидел. Но мы ли лада не знаем! Повинен стою. Слезы твои смыли смутную душу мою. Не уклонюсь от ответов. Только слова ни к чему. Светлое облачко где-то ходит по небу. Поверим ему. ОЙ, ВЬЮГА КАКАЯ! Ой, вьюга, ой, вьюга какая! Клубится, пылит, под ногами метет. И женщина в ботиках, еле шагая, с разъезда в рабочий поселок идет. Под шубкой, под ситцевой кофточкой стужа уже подбирается к самой груди. Снег вьется жгутами, воронками кружит,- и женщине трудно дорогу найти. Но пусть перезябнет она не на шутку, пусть брякнет не скоро дверное кольцо, лишь было б кому отряхнуть ее шубку, замерзшее поцеловать лицо. ТВОИ ГЛАЗА Что лета! Глаза верны тебе на дорогах, на любой тропе. Их и ныне, как водой живой, омывает небо синевой, задевают тенью облака, прикрывает козырьком рука. Пусть они, обрывки снов храня, радуются каждой встрече дня! Я ЛЮБЛЮ, КАК ЗАБОТЫ ПРИМЕТУ... Я люблю, как заботы примету, в поздней жизни моей и твоей даже то, как ты сердишься, - эту тучку синюю из-под бровей. Мир велик, и товарищей много у меня на широтах земных, и, как верится мне, одиноко в шумном мире не молкнет мой стих. Есть на сердце и радостей мета. Все ж роднее всего и милей мне в минуты недолгие эта тучка синяя из-под бровей. МНЕ ПРЯМОТА ВСЕГО ДОРОЖЕ Мне прямота всего дороже, но вам, ревнивые мужья, упрека черствого не брошу. Таким когда-то был и я. Но мы, ревнивцы, знать должны: чем ревность зорче и упорней, тем отчужденней взгляд жены и тем слова ее притворней. |
(Журнал "Работница" 12/1978)