По лесам и рощам
А. М. Рыжиков
Прощальная песня
Отпуск я провел у старшего брата Ильи. Он много лет работает лесным сторожем в одном из лесничеств Московской лесопарковой зоны. Деревянная сторожка, в которой он провел большую часть своей жизни, приютилась на небольшой поляне. Перед окнами сторожки растут столетние березы с корявыми стволами, на которых надежно размещены скворечники и дуплянки разных форм и размеров. В них гнездятся скворцы, горихвостки, мухоловки, синицы.
Брат Илья давно живет в лесу, он полюбил поляну, старую избушку и окружающий ее лес. Он знает в нем много укромных мест, где дикие животные устраивают свои норы, логова. Стоит какой-нибудь пичуге начать свое щебетанье, писк, свист, а брат уже знает, что это за певец.
— Чу! Славка заливается... Это горлинка воркует... Там пеночка тетенькает, — скажет, бывало, он, услышав знакомый голосок.
Находясь в гостях у брата, я большую часть дня бродил по лесу.
Приближалась осень. Чаще стали выпадать дожди. Запахло сыростью, прелыми листьями. Деревья начали менять летнюю зеленую окраску на осеннюю, золотистую. Редко уже слышались голоса певчих птиц. Они стали готовиться к осеннему перелету.
К этому времени у брата накопилось много неотложных дел. Нужно было снимать урожай с огорода, утеплять сторожку, заменять здо-ровыми саженцами погибшие деревца на весенних лесных посадках, охранять лес. Старательный хозяин меньше стал спать, сократил время на завтрак, обед.
Как-то ранним утром, при первых сквозных отблесках утренней зари, Илья после обхода своего участка леса вошел в сторожку в веселом, приподнятом настроении.
— Ну, вставай, брат, — ликующим голосом проговорил он, — прибыли певцы... Будем слушать их прощальные песни.
Я быстро поднялся с постели, торопливо оделся и тотчас же выскочил из избушки. Прикрывая глаза ладонями рук от алых лучей зари, я окинул беглым взглядом поляну. Перед моим взором открылась необыкновенная картина. На березах, растущих под окнами сторожки, сидело по две пары скворцов. Они то и дело перелетали с сучка на сучок и непрестанно перекликались: «чиррр-чиррр-чиррр».
Вдруг один из них чиркнул особенно громко, прыгнул на скворечник, повернулся к востоку, поудобнее примостился и, растопырив крылышки, громко запел. Скрипел, свистел, щелкал на разные лады. Почти одновременно запели и другие скворцы на соседних березах. По всей поляне полилась хоровая, звонкая песня. Эта прощальная песня скворцов не была такой веселой и радостной, как их первая весенняя мелодия. Но, несмотря на грустные нотки, она была прекрасна. Многоголосый хор плыл по лесной опушке и замирал далеко над лесом.
Я стоял и не шевелился, затаив дыхание, слушал прощальную песню пернатых друзей, красивую и грустную.
Не прошло и пяти минут, как тот же скворчик, перестав петь, вновь подал особый громкий писк и слетел с березы. Все певцы последовали его примеру. Недолго покружившись над лесом, они всей стайкой полетели в сторону колхозных полей, не переставая перекликаться: «чиррр-чиррр».
Илья стоял рядом со мной и тоже внимательно слушал пение птиц.
— Во-от каждый год так… Все лето, с вылета птенцов скворцы не появлялись у нас. А в день отлета всегда прилетают на свои гнезда. Поют последние песни, прощаются с родным гнездом, с обжитой,
знакомой местностью. Завтра их нигде не увидишь, они улетят, — пояснил мне брат, вздохнув.
«Прощайте, пернатые друзья! До будущей весны», — провожая глазами улетевших птиц, подумал я.
А. Рыжиков. 1961