Н.Ходза
Рис. Н.Кустова
Они вышли из магазина детских игрушек. Ольга Ивановна держала в руках большую длинную коробку, перевязанную розовой лентой, у Ленина под мышкой была зажата квадратная коробка,
перевязанная тонким шпагатом. Ленин спросил:
- В Мюнхене вы впервые?
- Впервые, Владимир Ильич. Стыдно сказать, вчера заблудилась.
- Надо иметь план города. Обязательно. План избавляет вас от обращения к прохожим.
- Теперь уж не стоит - завтра уезжаю.Еще три дня - и я в Петербурге.
- Завидую вам, товарищ Ольга. Но ничего не поделаешь. Издавать революционную газету в России пока что невозможно - накроет полиция. Приходится действовать на чужбине. Но имейте в виду, немецкая полиция тоже следит за русскими революционерами.
- Об этом мне говорили.
- Значит, вы уезжаете завтра вечером? Времени осталось в обрез. Приходите к нам сегодня не позже шести: надо успеть упаковать и заклеить. Надежда Константиновна поможет. У нее такие вещи получаются удивительно ловко...
- Приду ровно в шесть.
- Еще раз напоминаю: если у студента в руках будет зеленый клетчатый платок, значит, поблизости шпик. Тогда он к вам не подойдет. Запомнили?
- Да...
- Итак, Зигфридштрассе, четырнадцать, ровно в шесть. А теперь - разойдемся. Не надо, чтобы нас видели вместе...
Шпик, по кличке Граф, с утра топтался на перроне Николаевского вокзала. Задание было несложное: обнаружить среди пассажиров женщину с родинкой над правой бровью, одетую в серый каракулевый сак и такую же серую шапочку. Накануне начальник охранки снабдил Графа фотографией женщины, и шпик был уверен, что найдет ее в любой толпе.
Граф не ошибся. Он узнал ее, хотя лицо женщины скрывала густая вуаль. Помог чемодан. Мюнхенский агент русской охранки сообщил точные приметы не только Ольги Ивановна, но и ее чемодана: желтый, кожи местами потерта, перетянут двумя темно-коричневыми ремнями, ручка черной плетеной кожи. И прежде чем увидеть женщину, шпик заметил носильщика с ее чемоданом. Должно быть, чемодан был не тяжел, носильщик шел легко и быстро, женщина едва поспевала за ним. Граф не спускал с нее глаз и не видел, как стоявший под фонарем студент непрерывно вертел в руках зеленый клетчатый платок...
У вокзала гуськом стояли извозчики. Носильщик остановился у лихача, ловко откинул меховую полость, поставил чемодан в санки.
- На Каменноостровский, - сказала Ольга Ивановна.
Лихач чмокнул, тихо присвистнул, и поджарый серо-яблочный иноходец с места взял рысью.
Несколько минут назад, подъезжая к Питеру, Ольга Ивановна думала только о предстоящей встрече с Катюшкой. Ей казалось, что поезд идет ужасно медленно, что она приедет не вечером, как сказано в расписании, а ночью, и Катюшка уже будет спать. Но сейчас, когда до дому оставалось десять-пятнадцать минут езды на извозчике, она думала совсем о другом: за кем следил шпик? За ней или за студентом? Если за ней, то он едет сейчас следом, значит, надо ожидать визита полиции... Неужели найдут?.. Вспомнился недавний разговор с Лениным.
- Охранка знает, что "Искра" печатается не в России. Вы должны быть готовы к тому, что на границе ваш багаж тщательно проверят. Но не будем преувеличивать ум и хитрость полиции. Продумаем, как ее перехитрить...
- Я достала чемодан с двойным дном, - сказала Ольга Ивановна, ожидая, что Ленин похвалит ее за это. Но Ильич только покачал головой:
- Трюк известен и таможне и полиции. С этим можно влететь. У вас, кажется, есть дочь? - спросил он неожиданно.
- Есть, а что?
- Сколько лет вашей девочке?
- В день моего возвращения Катюше исполнится пять. Привезу ей куклу. Я видела здесь в магазине много хороших недорогих кукол...
- Знаете что, давайте купим ей еще кубики. Все дети любят играть с кубиками. Хотите, я провожу вас в магазин?..
Ольга Ивановна вспоминает этот разговор, и ей кажется, что она слышит за собой скрип полозьев: конечно, следом едет шпик. "Как же все-таки быть? Передать чемодан студенту не удалось... Ехать на конспиративную квартиру - безумие... Остается одно - ехать домой..."
Дома ее встретил восторженный визг Катюшки. Смешная девчонка, - от радости она всегда взвизгивает. Ольга Ивановна вытащила из чемодана куклу:
- Ее зовут Анхен.
- Как?
- Анхен. Она - немка, и говорит по-немецки. Правда, правда. Нажми ей на животик.
Осторожно, словно боясь сделать кукле больно, Катя прикоснулась к кукле. Анхен дважды моргнула синими, невероятно длинными ресницами и отчетливо произнесла:
- Ан-хен.
Катюшка взвизгнула.
- Еще я привезла тебе кубики. - Ольга Ивановна достала со дна чемодана квадратную коробку. - Сейчас ты увидишь, какие это кубики. Из них можно сложить много всяких зверюшек. Ну-ка, сложи мне зайчика...
Катя зайчика не сложила. Помешала полиция. Она явилась, когда счастливая Катя искала на кубиках заячий хвостик.
- Чемодан! Где ваш чемодан? - строго спросил жандармский офицер.
- Он перед вами, - ответила Ольга Ивановна.
Чемодан лежал на диване, желтый потертый чемодан с плетеной кожаной ручкой. На спинке стула висели два темно-коричневых ремня. Офицер рывком поднял крышку - чемодан был пуст. Костяшками пальцев постучал по дну - проверил, нет ли в чемодане второго дна.
"Ленин был прав", - подумала Ольга Ивановна. Она старалась быть спокойной, не выдавать своего волнения.
- Куда вы дели газеты? - офицер смотрел на Ольгу Ивановну прозрачными глазами.
- Какие газеты?
- Ах, вы забыли, какие газеты! Тогда я напомню: газета называется "Искра". Теперь вспомнили?
- Такой газеты я не знаю.
- Конечно, конечно! Вы ничего не знаете. Но зато знаем мы! Вы привезли из Германии нелегальные газеты.
- Не понимаю, о чем вы говорите...
- Глупое запирательство. Не пройдет и часа, как5 мы их обнаружим.
Ольга Ивановна молча пожала плечами.
- Тем хуже для вас! - офицер обернулся к жандармам: - Приступайте к обыску!
...Жандармы ретиво копались в шкафу, комоде, в печке, заглядывали под кровать, передвигали мебель, сдирали обои. Офицер, устроившись в кресле, командовал:
- Вспороть подушки! Проверить матрасы! Ищите тайники в мебели!
Катя испуганно следила за полицейскими. Она не плакала, потому что мама ее была спокойна и даже засмеялась, когда жандарм сунул руку в дымоход, а потом провел ладонью по лицу: физиономия его покрылась грязными пятнами...
Ничего не обнаружив в комнатах, полицейские отправились искать газеты в кухню.
- Катюша, я скоро вернусь, - сказала Ольга Ивановна и пошла вслед за жандармами.
Офицер и Катя остались вдвоем. Катя сидела у стола, на коленях ее стояла коробка с кубиками.
- Какие хорошие кубики! - сказал офицер с доброй улыбкой. - У тебя много игрушек? Хочешь, я подарю тебе куклу?
- Спасибо. Хочу... У меня уже есть одна новая кукла. Сегодня мой день рождения, сегодня мне уже пять лет...
- Не может быть! Пять лет! Завтра же пришлю тебе большую куклу!
- Спасибо...
- Да, кстати, ты не видела, куда мамочка положила газеты? Они были вот в этом чемодане, а мама их куда-то положила, а куда - и сама не помнит. А ты, конечно, помнишь куда...
- Нет... Не знаю...
- Может быть, мама отдала их кому-нибудь? Кто у вас был сегодня вечером?
- Никого не было. Вы не можете найти хвостик?
- Какой хвостик?
- Заячий. Я хочу сложить зайчика, а только не могу найти хвостик. - Она доверчиво протянула жандарму кубик.
Но и жандарму не удалось сложить зайчика. Вернулись из кухни полицейские. Один из них держал пачку газет. За его спиной стояла Ольга Ивановна, и Кате показалось, что глаза у мамы веселые.
- Нашли, ваше благородие! В кладовой! Обнаружили! - доложил полицейский.
- Ага! - Офицер вскочил со стула. - Я предупреждал вас, сударыня!
Он вырвал из рук жандарма газеты, и живость его мгновенно угасла. Такие газеты продавались в Петербурге на каждом углу.
- Болван! Что ты мне суешь?! Те газеты на папиросной бумаге. Тонкие! Начинайте повторный обыск!
На этот раз офицер искал тоже. Он не оставил без внимания ни одной вещи, и даже приказал распороть синеглазую куклу. Жандарм ткнул ножом в Анхен, и бедная кукла, дважды моргнув длинными ресницами, в последний раз тихо выдохнула:
- Ан-хен...
Испуганный полицейский выронил нож...
Уже светало, когда жандармы убедились, что "Искры" в квартире нет.
- Будете уходить, не хлопайте дверью, ребенок спит, - строго сказала Ольга Ивановна.
Катя и вправду спала. Она заснула, сидя на стуле. Голова ее лежала на столе, в руке был зажат кубик с заячьим хвостиком.
Она не слышала, как Ольга Ивановна смотрела на спящую Катю, потом подошла к столу и положила кубик с заячьим хвостиком в коробку. И опять ей вспомнился Ленин, как он сказал ей серьезно и озабоченно:
- Станете вынимать "Искру" - будьте осторожны: Катя огорчится, если порвутся картинки на кубиках...