По лесам и рощам
А. М. Рыжиков
Молодой лось. Фото Н. Бохонсва.
На лесной поляне
На дворе стоял октябрь. Пришла золотая осень, а вместе с ней и осенний листопад. Ой, как хороши краски осеннего листопада! Хоть раз увидишь их — никогда не забудешь. Опять потянет сходить в лес, полюбоваться на золотистые березы и оранжево-красные осины, послушать прощальные песни пернатых певцов. Вот-вот они улетят, и скучно станет в лесных дубравах.
В такие дни как-то не тянет к охоте... Просто рука не поднимается, чтобы выстрелить из ружья, убить пичугу или зверька, и бродил я без ружья и собаки.
Над лесными полянами, устланными листьями, упавшими с деревьев, уже сгущались сумерки, когда я вышел из чащи. Взглянув на полянку, я еще издали заметил какое-то нелесное растение с лапчатыми листьями. «Отгадаю, думаю, не доходя». Перебирал в уме много растений, но так и не мог ничего подобрать.
Подошел ближе и, к своему изумлению, убедился, что это ботва репы. Вытащил одну, пробую на вкус — самая обыкновенная репа.
«Что за чудо? В глухом лесу, так далеко от человеческого жилья, и вдруг — репа...»
Через неделю я опять пришел на эту поляну. Ботва стала выше, сочнее, ярче зазеленела, клубни увеличились.
Следующий раз я побывал на лесном огороде в конце осени и увидел там настоящий погром: большая часть репы была выдрана, но ботва нигде не валялась.
«Вот тебе на!.. Нашлись другие потребители», — с досадой подумал я, продолжая обследовать поляну, урожай с которой считал уже своим. По следам легко можно было определить виновников потравы. Это были лоси.
На другой день я отправился в лес с биноклем и спрятался поблизости от знакомой полянки. Прошло около часа в ожидании, и до меня долетел треск валежника. Я насторожился.
Шлеп, шлеп... — послышались мерные шаги.
Вначале из-за кустов показались ветвистые рога, затем вся голова с пучком осиновых веток во рту. Лось направлялся к поляне, мед-ленно пережевывая молодые ветви. Он осторожно шагал по краю болота, окружающего поляну. Вот он остановился и стал осматри-ваться, водил носом по сторонам, вбирая ноздрями воздух.
Шлеп, шлеп, шлеп... — опять услышал я звук медленных шагов по заболоченной земле.
Следом за рогатым великаном вышла безрогая лосиха. Она непрестанно оглядывалась назад, мотала головой, прислушивалась, нюхала воздух.
Лоси шли к полянке, часто останавливаясь и замирая. На поляне принялись вырывать репу и тут же поедать ее. Они часто поднимали
голову вверх, фыркали, били копытами по земле и выбирали самые крупные репы.
Вскоре из-за кустов стремительно выскочили два лосенка. Они присоединились к родителям и затеяли игру; начали скакать, пры-гать, бегать друг за другом. Мать следила за малышами, лизала их продолговатые мордочки, приветливо мычала.
Лосята тоже пробовали лакомиться репкой. Вытащат, чуть-чуть пожуют и бросят. Опять поднимут, и опять бросят. Поднимут-бросят, поднимут-бросят... Сладкая репка привлекала, но молочные зубы и слабые челюсти не справлялись с нею.
Вдруг взрослые звери забеспокоились. Ветер пахнул в их сторону, и острое чутье лосей уловило присутствие человека. Они подняли головы, заводили ушами, зашмыгали ноздрями и, круто повернувшись, бросились в лес. Не отставая от взрослых, побежали и лосята, игриво брыкая задними ногами.
Через минуту вся семья скрылась в чаще.
«Кто собирал репу, теперь ясно. Но кто же все-таки ее сеял?» — думал я, выходя из леса. Встретив знакомого лесника, я рассказал ему о лесном «огороде» и о лосях.
«А я только хотел собирать урожай, — усмехнулся он. — Репу-то ведь я посеял, а собрать до сих пор не смог: уехать пришлось надолго».
А. Рыжиков. 1961