Евгений Пермяк (1902-1982)

 

СКАЗКИ - ПРИТЧИ

 

Крылатая изменщица

 

   - Где и когда только не рассказывали эту сказку про животное, которое не птица, а летает, не щука, а зубасто. В темноте живет, да не крот, зимой спит, да не в берлоге. А бывает, и с иным  мальчонкой схожо.
   - Чем же, - спросил внук старого сказочника, - мальчик не мышь и крыльев у него нет. Чем?
   - Пусть тебе ответит сказка. Слушай...

   И старик повторил древнюю сказку:
   - Когда птицы воевали с грызунами и по всему было видно, что перевес за крылатым войском, Летучая мышь примыкала к птицам и торжествовала вместе с ними победу.
   Это удивило птиц, и они спрашивали:
   - Как тебе не стыдно радоваться поражению грызунов? Ведь ты же из их племени, ты - мышь!  У тебя острые, как пила, зубы и длинный, тонкий мышиный хвост!
   - Какая же я мышь, коли у меня крылья. Захочу, могу и в теплые края улететь.
   Птицам нечего было возразить, и они признали мышь птицей.

   Когда же побежденные грызуны, оправившись после разгрома, переходили в наступление и разгоняли пернатых, Летучая мышь прославляла с ними исход сражения. 
   - Чему ты радуешься? Ведь у тебя же крылья!
   - И рыбы бывают крылатыми, но их никто не называет птицами! Я мышь! Мышь! - скрипуче пищала изменщица. - Я ваша кровная родня.
   Так повторялось несколько раз и кончилось тем, что и пернатые, и грызуны, вплоть до маленьких мышек-полевок, не только отвернулись от вероломной притворщицы, но и решили расправиться с ней.

   С тех пор Летучая мышь стала прятаться на чердаках, в дуплах, скрываться в пещерах или трещинах скал, и только ночью, когда все спали, она стремительно и боязливо вылетала на промысел, чтобы не околеть с голоду.
   - Вот и все, милый мой, - сказал дед, - мне бы очень хотелось, чтобы ты запомнил на всю жизнь эту не такую уж детскую сказку и не повторил бесстыдство Летучей мыши ни в дружбе, ни в любви, ни в верности земле, которую ты называешь родной.

 

 

 


Про еловые шишки

   В ослепительно-позолоченном бронзовом канделябре горели семь одинаковых свечей. Желтые язычки их пламени отражались в хрустале волшебно-радужными отблесками. Синими, рубиново-красными, изумрудно-зелеными. И свечи возомнили о себе. Они бесцеремонно коптили...  Небрежно капали...  Особенно средняя, центральная. Она горела выше всех, потому что расположение подсвечников канделябра было пирамидальным. И ей казалось, что она знаменитая свеча, самое выдающееся светило.

   А свечи, горящие рядом с ней справа и слева на ступеньку ниже, тоже чувствовали себя по крайней мере звездами первой величины.
   Такое заблуждение происходило оттого, что у канделябра была слишком длинная ножка и свечи горели высоко. Но разве они одни, оказавшись над другими, заблуждаются подобным образом?

   Н-нет - не они одни. И это очень печально.  Печально тем более, что еловые шишки тоже мнят себя невесть какими персонами только потому, что растут на верхних ветках высоких елей
   Ради этих-то зазнавшихся шишек и сложена сказка, а свечи тут ни при чем. Они парафиновые. И им нечем воображать. А вот шишки - это совсем другое дело...  Они же - еловые!  Д-да!

 

 

Публикация Ксении Пермяк

Рисунки Ю. Карповой

 

 

<<<