По лесам и рощам
А. М. Рыжиков
Две встречи
Лес, по которому я пробирался, был густой. Кругом теснились белоствольные березы, плакучие ивы, хрупкие осины.
В одном месте, переходя через овраг, я заметил возле себя маленькую собачку. Она вертелась у ног, забегала вперед, вставала на задние лапки, мешала идти. Я остановился в недоумении, взял щенка на руки и приветливо погладил по его мягкой шерсти: он не вырывался и не кусался.
«Странно, — удивился я. — Откуда появилась в глухом лесу такая маленькая, толстенькая собачка? И какая смешная: уши круглые, толстые, глаза маленькие, чуть-чуть заметные, хвостик короткий, словно обрубок, лапки голенькие».
Осматриваю свою пленницу и... глазам своим не верю.
«Э! Простофиля какой! Да ведь это медвежонок».
Захотелось мне посадить зверька в свою корзину, но я не решился. «Не получилось бы хуже, — говорю себе, поглаживая медвежонка. — Ума не приложу, что мне с ним делать?» Вдруг в нескольких шагах раздалось сердитое урчанье: «Ур-р-р... Ур-р-р!» Я обернулся и... застыл на месте.
Поднявшись на задние лапы и оскалив зубы, на меня наступала большая бурая медведица в сопровождении двух маленьких медвежат.
От страха у меня сами собой разжались пальцы рук, медвежонок соскочил на землю, заскулил и побежал к матери. Грозный рев медведицы прекратился. Она встала на все четыре ноги и начала лизать своего малыша. Тем временем я круто повернулся и, еле сдерживаясь, чтобы не побежать, пошел в сторону от опасного места.
Прошел немного, оглянулся. И даже остановился со страха: вижу, меня догоняет один из медвежат, а за ним трусит его злая мамаша. На мое счастье, медвежонок занялся ловлей лягушки, прыгавшей около орехового куста, и медведица остановилась, любуясь первой охотой своего малыша; она ласково урчала и, видимо, забыла обо мне. Во всяком случае, больше она меня не преследовала.
Прошло несколько месяцев, и я почти совсем забыл об этой встрече. Но мне пришлось вспомнить о ней, и не только вспомнить, но снова пережить несколько жутких минут.
Однажды вместе с собачкой Майкой я шел в знакомый густой лес. День был жаркий. И меня и собаку мучила жажда. Майка, высунув язык, лениво перебегала от дерева к дереву, укрываясь под их тенью. Перебираясь из одной рощи в другую, я услыхал тревожный крик сорок. Они то и дело перелетали с дерева на дерево и громко стрекотали.
Собака тоже насторожилась. Она подбежала к толстой развесистой березе, подняла голову и заворчала. Поспешно подойдя к дереву и взглянув вверх, я очень удивился: кто-то сидел на средних толстых сучках березы и энергично отбивался от облепивших его со всех сторон пчел. Из-за густой листвы и многих тысяч пчелиных тел почти ничего нельзя было разобрать. Пчелиная рать с тревожным жужжанием набрасывалась на своего врага, гудела на всю рощу: «Жужи-уу-жи-у! Жужи-уу-жи-уж!»
Я поднял осиновую валежину и застучал по березе.
— Эй! Кто там?.. Слезай, поберегись! Пчелы зажалят тебя, искусают! — громко кричал я, продолжая стучать по дереву.
Что-то бесформенное начало спускаться по гладкому стволу березы. Я попятился назад. Майка отскочила в сторону. Прошло мгновение, и с дерева, сопя и пыхтя, прыгнул большой неуклюжий медведь, весь облепленный пчелами. Он отбивался от них, сердито ворчал, щурил на меня свои маленькие коварные глазки, шумно втягивал ноздрями воздух.
«Вот так оказия», — подумал я. От страха я даже убежать не мог. Стою как вкопанный и, не отрывая глаз, смотрю на мохнатого зверя. Майка поджала хвост, заскулила и подбежала к моим ногам. А мишка и сам струсил. Еще громче заворчав, оскалился, фыркнул, испуганно косясь на меня, повернулся, и не оглядываясь, опрометью бросился в чащу леса. Только треск пошел по валежнику. Вслед за убегающим зверем полетели и сороки. Их беспорядочное стрекотание гулко раздавалось по лесу.
«Хватит на сегодня, нагулялся», — подумал я и пошел из леса.
А. Рыжиков. 1961