По лесам и рощам
А. М. Рыжиков
Притаившаяся лиса. Фото Н. Немнонова
Дружба зверей
Сидя ранним утром на крутом берегу лесного оврага и поглядывая на его противоположный берег, заросший крупным березняком и осинником, я обратил внимание на видневшиеся между деревьями небольшие холмики нарытой земли — жилища лисиц и барсуков.
Особенно меня заинтересовали два из них, прикрытые сухим хворостом. Под один холмик вели четыре входа, возле которых была свежая земля, валялись птичьи перья.
«Здесь живет лисица», — подумал я.
Под второй холмик вело восемь более тесных ходов. Около нор — ни перышка, ни сучочка. Сразу видно, что хозяин дома — чистоплотный зверь. Только у входа одной норы, на сухом песке, чуть заметны отпечатки длинных когтей. В такой подземной кре-пости мирный барсук проводит более половины своей жизни.
На следующий день, собираясь в лес, я взял с собой железную лопату и тонкую веревку, рассчитывая поймать лису или барсука.
Приблизившись к логову лисицы, я разрезал веревку на три части, сделал на одних концах петли и приладил их к выходным норам, а другие концы привязал к деревьям. Затем я начал поспешно разрывать четвертую входную нору. Копая землю, я зорко наблюдал
за своими ловушками. Мне казалось, что, выбегая из логова, лисица обязательно попадется в веревочную ловушку и будет моей.
Через несколько минут работы из норы стали доноситься приглушенные звуки: шум возни и слабый визг. И сразу же в одном из отверстий показался рыжий мех, Лиса быстро вымахнула наружу... и тут же угодила в петлю. Силясь вырваться из капкана, она круто метнулась в сторону, но веревка ее удержала.
Радуясь легкой добыче, я бросил лопату и побежал к лисе, но пока я бежал, она перекусила острыми зубами веревку и... была такова.
На этом и кончилась моя затея поймать лисицу. Лиса меня перехитрила. Охотиться на барсука у меня уже отпало желание, да и ловить этого осторожного ночного зверя очень трудно, тем более, что днем из глубокой норы с многими запасными ходами его не выгонишь. Впрочем, через несколько дней мне опять захотелось попытаться поймать барсука.
Прошло более месяца. И вот однажды в погожий день я на цыпочках пробрался к барсучьему жилищу. Я надеялся увидеть барсука, а вместо этого увидел сидящую у входа в нору лису и бегающих около нее трех маленьких рыженьких лисят. Смотрю и удивляюсь; на шее лисицы висит обрывок веревки. Плутовка покинула свое открытое человеком логово и переселилась под крышу барсучьего домика.
Затаившись в кустах, я продолжал терпеливо наблюдать. Стою как вкопанный, боюсь пошевелиться. От напряжения я начал уставать, как вдруг увидел такое зрелище, что усталость как рукой сняло: из выхода норы высунулось продолговатое, с черными полосками рыльце. Вслед за барсучихой проворно выскочили два сереньких барсучонка. Мать фыркнула, посопела и легла серовато-белой спиной к солнцу, не обращая никакого внимания на лису.
О таком близком соседстве барсуков и лис я прежде никогда не слышал и даже был уверен, что чистоплотные барсуки всегда по-кидают нору, если в нее приходит грязнуха лиса.
Полюбовавшись удивительной картиной, я тихо повернул назад. Треснувший под ногами сухой сучок спугнул зверей. Они скрылись в общей квартире.
Через несколько дней после этого я встретил знакомого мне лесного сторожа Степана Петровича. За плечами у него висела бескурковая
двустволка. Оказалось, что он искал логово лисицы. Я заинтересовался этим.
— Видите ли, — сказал сторож, — на днях я застрелил лисицу. И странно: на шее у нее оказалась тоненькая веревка. Кто ее мог при-вязать?
— А зачем вам понадобилось логово лисы? — спросил я.
— Лисица воровала кур для своих детенышей. Вот я и хочу их выследить и уничтожить. Вы случайно не встречали?..
— Нет, — опустив глаза, сказал я. Мне было жаль маленьких лисят.
Минуло еще несколько дней. Я пошел опять взглянуть на зверьков, узнать об их судьбе. С биноклем в руках я осторожно пробирался к знакомому месту и вскоре увидел поразительную картину: около норы лисята весело играли вместе с барсучатами.
Один лисенок таскал в зубах лягушку, а за ним, пытаясь ее отнять, бегал на коротеньких ножках барсучонок. Вскоре к игре присоеди-нился другой барсучонок — с лесной мышью во рту, потом — два лисенка. Поднялась шумная возня. Каждый стремился полакомиться лягушкой или мышкой.
А. Рыжиков. 1961