Евгений Долматовский Рисунки Е. Медведева
Рассказы для детей и взрослых
Домой
Рыжий сеттер по имени Лорд - живое пламя нашего двора. Я приноравливаюсь вывести своего Марсика в тот час, когда предположительно будет на прогулке этот великолепный представитель охотничьих пород. Какая умная, неправдоподобная красивая морда - хочется назвать ее не мордой, а лицом. Могучий лоб мыслителя, глаза словно из темного янтаря, висячие добрые уши. На нем не просто шерсть - шелковистая царственная мантия.
Мы с Марсом выходим не только гулять, но и любоваться Лордом.
Вот он показался у подъезда, и сразу - в бег, стремительный и прямолинейный. Кажется, у пса впереди - цель, и ему надо домчаться до нее как можно скорей. Но вот двор пересечен по диагонали. Лорд застывает, словно бы задумывается. А может быть, на самом деле размышляет, принимает решение.
Еще миг, и он, назначив себе новое направление, мчится в противоположную сторону.
Охотничья собака... Лорд не станет преследовать кошек, подстерегать нервных ворон или разгонять флегматичных голубей. Вообще он знает свое место: на охоте главная роль принадлежит охотнику, собака лишь помогает, выполняя все команды. Зачем же гоняться за тенями в квадрате городского двора? Все навыки и чутье сеттера проверяются на охоте, а это древнее занятие становится все менее современным, особенно у нас - горожан.
Собак охотничьих пород в нашем дворе немало. Впрочем, в древности, еще не разделенные на породы, все собаки сопровождали человека на охоте; сторожить его жилище стали в другую эпоху, а уж служить для забавы и украшения - в сравнительно недавние века.
Ныне, в конце двадцатого столетия, что-то нечасто я вижу в нашем дворе, на нашей улице охотника в грубой куртке, подпоясанной лентой патронов, и резиновых сапогах, с огромной сумкой, украшенной кожаными шкурками, к которым будут приторочены подстреленные утки или зайцы... Стерлась терминология - ягдташ, патронташ - теперь просто сумки.
А уж о шляпе с узкими полями и пестрым пером и говорить нечего, охотничий традиционный головной убор просто исчез - его увидишь разве что на гравюрах, на полотнах старинной живописи.
Я поинтересовался, когда в последний раз участвовал в охоте наш огненный красавец - ирландский сеттер. Оказалось, ни разу за три года своей собачьей жизни, проще говоря, никогда.
А вдруг он ничего не умеет?
Сохранил ли он и передались ли ему охотничьи инстинкты предков?
Жвль, что такая породистая охотничья собака используется не по назначению!
Однако Петр Палыч, хозяин сеттера, любит рассказывать с оттенком гордости и хвастовства, что у него есть знакомый егерь, вот скоро будет разрешена охота, и они с Лордом поедут на выходные в Конаковский район Калининской области, где Лорд уж - будьте уверены - проявит свои врожденные способности. приходите тогда на жаркое!
Долго мы ждали обещанного, и вот, наконец, из своего четвертого подъезда торжественно вышел Петр Палыч с заплечным мешком, в старом ватнике и шапке-ушанке не по сезону, в тренировочных панталонах с почти генеральскими лампасами, в заимствованных у сына кроссовках гигантского размера, одетых на носки домашней вязки. Примитивной охотничьей амуниции, даже резиновых сапог, у Петра Палыча не нашлось.
Охотник вел своего Лорда на новом, крепком брезентовом поводке военно-зеленого цвета.
Они отбыли на Ленинградский вокзал.
К тому времени мы уже довольно много знали о Лорде. Он не просто сеттер, а ирландский, не рыжий, как нам по неведению кажется, а красный, то есть красного окраса (не цвета, а окраса!), что он гораздо знатнее английского сеттера и шотландского, что он отлично выслеживает водоплавающую дичь, смело бросается в холодную воду, безошибочно находит подраненную утку в камышах.
Все это так, ирландский сеттер - лучший охотник, но наш, горожанин... Лорд никогда в охоте не участвовал. Как он проявит себя в Конаковском районе? Дальше события развивались так: Петр Палыч к рабочему понедельнику вернулся без Лорда. Оказалось, что охотничьих инстинктов недостаточно, Лорду нужно пройти определенную школу, именуемую охотничьим натаскиванием, а несмышлеными горожанами - дрессировкой. Егерь взялся обучить его всем премудростям, чтобы Петр Палыч приехал через две недели: он своего сеттера не узнает, когда они вновь отправятся на охоту.
Ирландский сеттер, видимо, подслушал разговоры и очень загрустил.
Петр Палыч собрался ехать в Конаково, набил дробью картонные патроны, но тут его сделали председателем окружной комиссии по выборам, где в субботу и воскресенье самая горячая работа. Необходимо поехать за Лордом, но у сына - подготовка к Спартакиаде. Было написано письмо егерю, но ответ что-то не приходил. В конце концов егерь мог бы приехать в Москву вернуть собаку - ведь от Конаково до Москвы лишь двести километров.
Ни Петру Палычу, ни его сыну не пришлось, однако, ехать за своей собакой.
Читатель, прошу не волноваться! У этой истории не будет трагического исхода!
Уже начиналась третья неделя разлуки, когда в нашем дворе объявился тощий хромающий пес с грязно-бурой свалявшейся шерстью, с опущенным хвостом и понурой головой. Он доковылял до четвертого подъезда, сел, застыл, не шевелясь, ни на кого не глядя.
Я вывел на прогулку своего Марса и не сразу узнал в несчастном ободранном псе всеобщего любимца - красного ирландского сеттера.
- Лорд! - позвал я, но пес не обернулся, не обратил на нас никакого внимания.
Дело было вечером, Петру Палычу надлежало отправиться в агитпункт на заседание избирательной комиссии. Он вышел из подъезда, неся в обеих руках папки со списками избирателей.
Надо было видеть, как пес и человек бросились навстречу друг другу.
Лорд подскакивал, норовя поцеловать хозяина в губы. Петр Палыч опустился на сырой асфальт на колени, обнимая своего пса.
Я присутствовал при этой сцене и видел, как из коричнево-янтарных глаз сеттера каплями падали слезы! (Надеюсь, вы знаете, что собаки умеют плакать - но не по пустякам и не понарошку, а всерьез - от горя либо от радости.)
На следующий день пришло письмо от егеря. Он сообщал хозяину собаки, что ухаживал за ней, по всем правилам натаскивал, кормил по рациону, но пес тосковал, даже выл ночами и однажды ушел со двора, чтобы больше не вернуться. Его искали и егерь, и его дрессированные и тренированные охотничьи собаки, но тщетно. Егерь казнился, что недосмотрел, заявлял о готовности заплатить за пропавшую собаку, успевшую проявить недюжинные способности на охоте.
А Лорд тем временем, посвежевший, вымытый и вычесанный, улыбаясь (ты же знаешь, что собаки умеют улыбаться!), возлежал в комнате на коврике и ждал возвращения Петра Палыча с работы.
Как он нашел и проделал путь от Конаково до Москвы, останется загадкой.
Если бы собака умела говорить!
Журнал "Пионер"
1980-е
____________
СОДЕРЖАНИЕ
Домой