СТАРИК ПРЯЧЕТСЯ В ТЕНЬ
Глава 4 - 2
Аркадий Минчковский
Рисунки Ю. Шабанова
Ночью Адриану снился сон. Он бежал вниз по улице Революции и догонял исполкомовский автомобиль, в котором, одетый в кожаную тужурку, ехал Валечка-Козлик. А за Адрианом гнался Ян Савельевич. Вот он уже догнал его и над головой Адриана блеснула сабля. Но оказалось, что это не сабля, а подсвечник. Автомобиль исчез, а Ян Савельевич превратился в старика с бородкой. Подсвечником в скрюченных пальцах старик ударил Адриана по затылку. Адриан хотел закричать, но не смог и проснулся.
Он лежал в своей постели. Подушка сбилась на сторону. Адриан понял, что стукнулся головой о железные прутья спинки кровати.
Вдруг он услышал, что в соседней комнате негромко переговариваются родители.
- Знаешь, Надюша, - это говорил отец. - Все-таки чертовски не понравился мне этот Сожич.
- Да? А почему? - негромко спросила мама.
Адриан приподнял голову. Прислушался.
- Да так, сам не знаю. Но какое-то скользкое производит впечатление. Стал на что-то намекать. У него, видишь ли, задержалась какая-то пушнина, которую он надеется реализовать в центре.
- Ну, а ты-то тут при чем?
- Я ему говорю, что этим ни когда не занимался. Я инженер, мое дело - техника. Так на тебе... Потащил в сад. Угощал контрабандным коньяком... По-видимому, опытный спекулянт.
Отец немного помолчал и вдруг решительно добавил:
- В общем, ну его к черту! В тяжелые-то годы я не связывался с разными махинациями, а теперь т подавно. Думаю, что я видел этого Яна Савельевича в первый и последний раз.
- Ну, и правильно.
- Знаешь что, и Адриану, по-моему, там делать нечего.
- Рома - хороший мальчик. Они дружат. При чем тут Рома? - заступилась мама.
Кажется, отец больше ничего не сказал. Или Адриан не слышал. Только на душе у него отлегло. Голова упала на остывшую подушку. Он заснул.
С утра мама ушла на службу. Отец вскоре тоже отправился в город по каким-то делам. Агафоновна занялась по дому. Адриан улизнул за ворота.
Нужно было немедленно доложить обо всем Валентину. Где он живет, Адриану было известно. Беспокоил один вопрос: надо ли поделиться тем, что он узнал вчера, с Митрей и Леней. Поразмыслив, решил, что расскажет им позже.
Адриан торопился, как мог, а по пути все время попадалось что-нибудь интересное. То на площади у театра пожарные испытывали новенькие, как игрушки, красные автомобили. Как тут не посмотришь? То из ворот завода на улице Карла Маркса вышла рабочая демонстрация. На палке они несли чучело буржуя в цилиндре, а на широком плакате было написано: "Наш ответ Чемберлену". Как было не пойти сзади? Еще необходимей оказалось постоять на тротуаре возле электростанции и посмотреть, как вертятся в подвале огромные маховики. И заглянуть с моста в овраг, по которому тянулся ботанический сад, тоже было нужно.
Когда Адриан, наконец, подошел к дому, где жил Валентин, и узнал у прохожего, сколько времени, то открыл рот от удивления. Было уже два часа. Вот так да! А ведь он так торопился!
Валентин, к великому счастью, оказался дома. Он лежал на кровати и, положив на спинку ноги в ботинках, читал толстенную книгу.
- Валя, ну и дела! Обалдеть можно! - с ходу прокричал Адриан, не успев и поздороваться с учителем.
Когда студент узнал о том, что видел Адриан в кабинете Сожича, он стал необычайно серьезным.
- Ты ясно разглядел? - спросил он.
Адриан поднял перед собой ладонь и показал, как близко он видел полотно.
- Говоришь, палец?
- Палец. Вот так...
Адриан согнул свой палец и показал Валентину.
- Держит подсвечник?
- Наверно. Дальше не видно. Замазано.
- В каком месте полотна?
- Поближе, внизу, - Адриан нарисовал в воздухе раму. - Вот тут, почти с края.
- Так! Похоже.
Валентин бросился к своему столу. Вытащил уже знакомую фотографию рембрандтовского шедевра и положил ее перед м альчиком.
- Здесь?
Он указал на жилистую руку старика, которая держала подсвечник со свечой. Рука находилась в том месте, где облупилась краска на чикильдеевском полотне. Указательный палец старика обхватывал стержень подсвечника чуть выше других пальцев и был таким, как там, на картине. Теперь уже Адриан не сомневался в том, что вчера ему ничего не показалось.
- Здесь, - сказал он. - Я запомнил!
Валентин оставил фотографию и, ероша волосы, заходил по комнате.
- Чертовщина какая-то!.. Откуда ему там взяться, под этим натюрмортом?!
Адриан не знал, что ответить. Он только выразительно пожал плечами.
- Вот если бы мне взглянуть... - сказал Валентин.
Адриан задумался. Конечно, было бы хорошо, чтобы Валентин сам убедился. Но как же это сделать? Часы на руке студента показывали начало третьего. Ян Савельевич, наверно, уже пообедал и сейчас отправился в свой "Оборот". Ромка, конечно, дома. Куда ему деться? Может, пойти с Валентином к Сожичам и сказать, что студент интересуется картинами? Ромчик же знает, что Валентин учится в Академии художеств. Обмануть Ромку ничего не стоит. Он доверчивый. Но если действительно окажется, что под чикильбеевской мазней спрятан Рембрандт, и поднимется шум на весь Крутов? Никогда Ромка не простит, что Адриан его так ловко провел.
Меж тем Валентин ждал.
- Ну, так как же? - спросил он.
Адриан решился. Будь что будет. Нельзя же оставлять миллионы золотом, на которые можно выстроить целый завод, в руках какого-то Сожича, даже если это и оборачивается ссорой с Ромкой. И, махнув рукой, он сказал:
- Пошли!
Через десять минут они уже запирали наружную дверь квартиры, где жил Валентин. Оба, одинаково волнуясь, вышли на улицу и зашагали в сторону сожичевского особняка.
Скрипнула и пропела свою визгливую песенку калитка во дворе. Ромчик прислушался. Кто бы это мог быть? Мама и дядя только что ушли. Ромчик выпустил бульдога и сам выскочил на крыльцо. От ворот к нему шли Адриан и Валечка-Козлик. Вот так новость! Зачем это они явились вдвоем?
- ЗдорОво! - крикнул Адриан, приближаясь.
- Здравствуй.
- Мы к тебе с Валентином.
Ромчик поздоровался и со студентом. Тот ответил, как-то натянуто улыбаясь.
- Я вчера коробки у тебя оставил. Видел? - Адриан не знал, с чего начать разговор.
- Видел. Ты что, уже раздумал меняться?
- Ну вот еще! Слово. А ты не раздумал? Не жалко "Бегемота"?
- Я никогда не раздумываю, - надулся Ромчик.
- Понятно. Вот мы с Валентином и зашли.
- Вижу. Вы его не бойтесь, он ученый. Сидеть, Альберт!
Но Альберт и не думал садиться, он деловито обнюхивал ботинки студента.
- Заходите.
- Спасибо, - стеснительно кивнул Валентин.
- А картины можно посмотреть? Вот Вале интересно.
- Так они же в чехлах. Как смотреть?
- Опять? Все?
Ромчик заметил, что Адриан как-то странно взглянул на Валентина.
- Нет, те, что в кабинете, не завешаны.
- А-а! Ну, так я ему и хотел показать ту, с амурами. Старинную. - Адриан хитрил. - Покажем, а потом я у тебя останусь. Чего-нибудь придумаем.
- Хорошо. Смотрите, если интересно.
Ромчик доверчиво повел их в дом. Вошли и ждали в столовой, пока Ромчик искал ключ от кабинета.
- Не знаю, куда его дядя дел. Подождите. Сюда другой подходит.
Ромка исчез в глубине квартиры. Адриан и студент остались вдвоем. Они молчали. Оба чувствовали себя неловко и избегали смотреть в глаза друг другу. Адриану все время казалось, что вот сейчас придет Сожич и спросит, зачем они здесь. Вернулся Ромчик. Он вставил в скважину ключ. Замок послушно щелкнул.
- В порядке, прошу!
Вошли в кабинет. Валентин неторопливо оглядел комнату, потом подошел к большой картине и стал внимательно рассматривать ее, зачем-то прикладывая ладонь козырьком ко лбу. Адриан ждал, скоро ли он пойдет дальше.
- Подражание классике, - наконец проговорил Валентин. - Прошлый век. Середина века.
Он говорил еще какие-то умные слова, но Ромчику они были безразличны, а Адриан, дрожа от нетерпения, ждал, когда Валентин перестанет смотреть на голую тетку и подойдет к чикильдеевчкой живописи. Но студент оказался хорошим артистом. Он так долго с разных сторон оглядывал амурчиков, что Ромчику самому надоело и он сказал:
- Вот еще одна. Здешняя. Футуризная.
- Где? Вот эта?
Валентин, наконец, приблизился к синему натюрморту с селедкой. За его спиной выжидательно замер Адриан.
- Это не футуризм. Это - экспрессионизм, - пояснил студент. Он сделал шаг вперед, внимательно разглядывая чикильдеевское творение. Адриан, не дыша, ждал.
И тут произошло неожиданное.
- Интересно, - как-то непонятно произнес Валентин.
Адриан тоже подошел ближе и уставился в картину. Что такое? Он не верил своим глазам. Никакого стариковского пальца на том месте, где он еще вчера его видел, не было. Не заметно было и отвалившейся краски. Адриан приблизился вплотную к полотну. Приснилось ему, что ли? Вот так история!
- Интересно! - многозначительно повторил студент. - Современная живопись. Это работа Чикильдеева?
- Его, - кивнул Ромчик. - Ерунда, по-моему.
- Не совсем, - как-то вяло произнес Валентин и вопросительно взглянул на обалделого Адриана, который был рад провалиться на месте. - Ну, спасибо. Посмотрел.
- Пожалуйста. Приходите еще.
Ромчик старательно затворил дверь комнаты и потянул скобу, проверяя, хорошо ли она заперлась.
- Дядя не знает, что этот ключ подходит. Это я, когда у него карандаши таскал, подобрал.
Он убежал положить ключ на место.
- Ну, где же палец? - тихо сказал Валентин.
- Не знаю. А вчера был. Честное слово, был...
- Куда же исчез?
- Ничего не понимаю!
- Показалось тебе. Только что размер совпадает...
- Видел, ей-богу, видел!.. - Адриан был готов заплакать от досады, но тут появился Ромчик.
- Хотите, и с этого Айвазовского чехол сниму, - Ромчик горел желанием доставить удовольствие студенту. - А тут лес, как в огне, нарисован...
Но Валентин остановил его.
- нет, не стоит. Я старинной живописью интересуюсь. Спасибо, Рома. - Он направился к выходу.
Во дворе Ромчик спросил Адриана:
- Останешься?
- Конечно. Зачем же я приходил!
Валентин пожал им обоим руки и направился к воротам. У выхода он остановился и еще раз выразительно посмотрел в сторону Адриана. Тот невольно пожал плечами, и калитка, проскрипев, захлопнулась.
- Пошли к вам в сад, - мрачно предложил Адриан.
- Пошли, если хочешь.
Ромка подозрительно взглянул на товарища и двинулся за ним к изгороди. Сзади затрусил Альберт.
Ромчик вдруг сказал:
- Ты чего такой?
- Какой?
- Будто злишься на меня.
- Чего мне на тебя злиться?
- Откуда я знаю. Молчишь. Вроде зафасонил. В чем дело?
- Нечего мне тебе говорить.
- Ну, ладно, как хочешь.
Теперь в свою очередь умолк Ромка. Молча стали срывать с кустов оставшуюся малину. Адриан набрал горсточку перезрелых нежных ягод и опрокинул ее в рот. Даже не посмотрел, есть ли в них черви. Ромчик рвал малину лениво. Она ему надоела. Оба молчали.
И вдруг Ромчик сказал:
- Думаешь, я не видел, что вы с Валентином переглядывались?
"Этого толь ко не хватало!" - подумал Адриан. Он сделал вид, что пропустил замечание Ромки мимо ушей, но тот продолжал:
- Нечего прикидываться. Видел.
- Ничего ты не видел!
Адри ан разволновался. И это, наверное, заметил Ромчик.
- Не ори, - тихо сказал он. - Не думай, я не маленький. Друг, называется! Вы давно от меня все - и ты, и Митря, и Ленька - что-то скрываете. И студент с вами. Думаете, не догадываюсь.
Малина застряла в горле Адриана.
- Ты про что?
- Про все. Думаешь, не заметил, что ты все картины рассматриваешь? И Митря сюда не за яблоками лазил. И вот ты еще Валентина привел. Просто так, да?!
Ягоды вдруг перестали интересовать Адриана. Неужели Ромка догадался? Не может быть!
- Ничего ты не знаешь. Придумываешь...
Ромчик молчит. Он сердится. Губы его обиженно надуваются. Адриану становится жаль Ромку. И он, не выдержав, выпаливает:
- Не могу я тебе ничего сказать!
- Я что-нибудь пробалтывал? Бывало? - сквозь зубы спрашивает Ромчик.
- Никто не говорит. При чем тут?..
- Ну, тогда ты - свинья!
- Я?
Адриану нужно бы обидеться и немедленно уйти, но он отчего-то не может этого сделать. И вдруг, неизвестно почему, он решается.
- Клянешься, что никому... ничего...
- Ну, клянусь.
- И ни твой дядя...
- Что ты, в самом деле! - горячо перебивает его Ромка. - Дядя! Все дядя!.. На что он мне сдался? Я вырасту - ни за что с ним жить не стану. Мама на них всех только и работает - и в магазине и дома. А он все злится. Кричит, чтобы мы радовались, что он не оставил нас на улице. Живем в приличном доме... Не знаешь ты ничего... Дядя, дядя!
На глаза Ромки навернулись слезы. Такого Адриан не ожидал никак.
- Я не знал. Ладно... - примирительно сказал он. - Понимаешь, про то, что я тебе скажу... Тут, может быть, и твой дядя...
- Опять ты!.. Сказал - могила! Чего тянешь?
- Но если ляпнешь...
Ромчик молча снес очередное оскорбление. Лишь бы узнать, в чем дело.
- Так вот, слушай, - продолжил Адриан. - Валентин получил письмо от своего учителя из Ленинграда... - Он понизил голос, насколько мог, и рассказал Ромчику обо всем, что было известно ему. Об ошибке с человеком в кепке, о хитром старичке на вокзале... И о пальце на картине Чикильдеева, который он видел вчера.
- Теперь ты все знаешь, - закончил Адриан. - Ну?..
Но Ромка будто не слышал его слов. Он думал. Насупился, опустил голову.
- Если только он с этими жуликами заодно... Если он такой... - проговорил Ромчик. - Я убегу из дому. Мой папа был красный военврач. Он бы не потерпел...
- Ты подожди. Может, мне просто показалось...
Адриан уже и сам был не рад, что дело стало принимать этакий оборот. Ну и заварил кашу!
И влруг Ромка решительно произнес:
- Пошли.
- Куда?
- В кабинет. Посмотрим, показалось тебе или нет. Может быть и не показалось.
Адриан не успел и ответить, а Ромка уже побежал к дому. Калитка сада осталась распахнутой настежь. Адриан и бульдог поспешили за Ромчиком.
И опять он приносит ключ и снова они входят в затемненный кабинет. Ромчик тащит стул с мягким кожаным сидением и пододвигает его вплотную к чикильдеевскому натюрморту.
-Залезай. Смотри!
Адриан послушно влезает на стул. Грубо наложенные на полотне мазки оказываются перед его глазами.
- Ну, что там? - Ромчику не терпится.
МЕста, где вчера было заметно, что краска облупилась, никак не найти. Адриан тщетно пытается определить, где оно было. Но вот в голубоватой тени тарелки темнеет что-то, словно тут пробита маленькая неровная дырочка. Да это тоже отвалившийся кусочек краски.
- Есть, кажется. В другом месте, - сдавленно говорит он.
- Ну-ка, где?
Ромка влезает на стул рядом. Мальчики держатся друг за друга.
- Где? Покажи, - Ромчик вглядывается в полотно. - Верно. Есть, дырочка. Вот она.
Он спрыгивает со стула и бежит к письменному столу Яна Савельевича. Приносит нож, которым тот разрезает бумагу.
- Колупни побольше. Посмотрим...
- Что ты? Нельзя... А вдруг испортим?
- А ты осторожненько.
Кончиком лезвия Адриан пытается отколупнуть еще кусочек краски в том месте, где образовалась дырочка. Но краска не поддается.
- Нельзя больше, - говорит Адриан. - И не надо. Но я теперь вижу - что-то там блестит.
Они оба спрыгивают со стула.
- Замазал он, вот что, - решает Ромчик. - У него краски есть. Я знаю. С утра в кабинете закрывался. Маме сказал, что нужно опять картины завесить. Солнце их портит. Вот...
Оба стоят немножко растерянные.
- Ты вот что, Ромка, - говорит очень серьезно Адриан. - Ты пока никому ни слова. Слышишь?
Ромчик молча кивает. Он подавлен случившимся.
С потрясающей новостью - ничего ему не приснилось: под натюрмортом другая картина - Адриан снова мчится к студенту. На этот раз ничего не останавливает его внимание. Медлить Адриану нельзя. Дело серьезное. С этим Сожичем и в самом деле шутить не приходится. Вот уже и знакомый дом с обшарпанным палисадником. Адриан влетает во двор. Пусто! Двери на лестницу второго этажа заперты.
Валентина дома нет.
Как действовал студент
"Нет, Адриану не могло показаться. У парня наблюдательный взгляд", - мучительно думал Валентин.
Нужно было немедленно отыскать прощелыгу Чикильдеева и прижать его к стенке. Валентин бросился на вокзал. Но в ресторане Чикильдеева не оказалось. Студент с велосипедом рыскал по городу и все же увидел опустившегося художника на Верхнем рынке. Чикильдеев напрасно пытался там продать свою последнюю картину - лунный вид с берега Крутьи. Пользуясь давним знакомством, Валентин пригласил Чикильдеева в пивнушку, и под стопочку водки подвыпивший художник признался, что лет семь назад, по просьбе нэпмана Сожича, написал на каком-то старинном полотне с портретом старика свой натюрморт.
Картина тогда даже понравилась Чикильдееву, но нэпман сказал ему, что старой живописи не ценит и хочет, чтобы в этой раме была современная вещь.
Чикильдеев еще рассказывал, что он потом по памяти сам написал этого старика, потому что тот ему запомнился. Но подробности студента уже не интересовали. Он сел на велосипед и помчался в сторону губисполкома.